1
Бесконечно, бескрайне – поля
И кустарник, невзрачный и тощий,
Сено в свежих скирдах, серебро ковыля,
На пригорках – зеленые рощи,
Возле мелких речушек – стада,
Неуютные россыпи серых строений,
А вдоль окон вагонов наклонной дугой – провода
И столбов вертикальные звенья.
2 августа 1996
Самарская область
2
Как избыточен русский простор!
С незапамятной давности та же –
Перелесок, река, косогор,
Даль полей – перспектива пейзажа.
Да и нет никаких перспектив
У пустующей праздно равнины.
Монотонный дорожный мотив.
Едет поезд – громоздкий и длинный.
Полустанок, разъезд, перегон,
У шлагбаума – хвост легковушек.
И привычно, обыденно скучен
Серый день под холодным дождем.
2 августа 1996
Самарская область
3
Хибарки лепятся по склонам
Заросших зеленью холмов.
Внизу – весь день, неугомонно,
И напролет всю ночь, бессонно –
Мчат вереницы поездов.
Проезжий, выглянув наружу
И поглазев по сторонам,
Больших красот не обнаружит
И вдаль укатит, равнодушен
К случайно виденным местам.
Но всё же есть в пейзаже здешнем
Очарование свое –
Домишки, садики, скворечни.
Пусть рядом с суетой поспешной,
Но сокровенным, а не внешним
Одушевленное житье.
2 августа 1996
Самарская область
4
Равнинная поволжская земля,
Чьи, сонны и просторно-необъятны,
Желтеют придорожные поля
От августа и раннего заката.
Не встретит взгляд ни зверя, ни людей,
Вокруг одни засушливые степи.
В преддверье ночи поезд мчит быстрей,
Перегоняя облака на небе.
И всё постигнуть хочется: к чему
Такая ширь в ее скупом убранстве,
И что за смысл, неведомый уму,
Таит в себе напрасное пространство?
Вот где идея тщетности дана:
Пустоты есть какие-то в природе,
Места, где всё – мираж, фантомы сна,
И где вовек ничто не происходит.
Вечернюю задумчивость храня,
Степные дали не дают ответа.
И в медленном изнеможенье дня –
Вся горечь остывающего лета.
2 августа 1996
Самарская область
5
ДомА под шифером и дранкой,
Размах немереных полей,
Да горделивая осанка
Пирамидальных тополей.
Теснятся жадно огороды
С их геометрией фигур.
И хоть на здешнюю природу
Хватает солнца чересчур,
Но нет совсем воды. Тщедушен
Несчастный урожай на вид,
Степной жарой почти иссушен
И пылью серою покрыт.
Земли овражные изломы,
По краю – колея колес,
И, чувствуя себя как дома,
По кручам лезет стадо коз.
А первый план: беспрекословно
Терпя превратности судьбы,
Как караульные, сурово
Вдоль трассы высятся столбы.
3 августа 1996
Волгоградская область
6
Сушь бурьяна, ворс пырея,
Сорной дряни мелюзга,
Да хлебА вдали, желтея,
Спешно сметаны в стога.
Всё несжатое сгорело
Посреди сухих полей.
Даже небо стало белым
От пылающих лучей.
Сникли травки-бедолаги,
Опаленные жарой.
Всюду гарь. До дна овраги
Переполнены золой.
Перерезали равнину
Их змеистые ходы,
Обнажив пластами глину,
Где ни лужицы воды.
Степи мертвы и бесплодны,
Жизнь скрывается из них.
Лишь, неся жару, свободно
На просторе ходит вихрь,
Над простором поднимая
Тучи верткого песка.
В духоте сплошной такая
Безысходная тоска!
И ничто во всей округе
Тени жиденькой не даст,
Ведь и та ползет в испуге
Под растрескавшийся пласт.
3 августа 1996
Волгоградская область
7
Поля, поросшие подсолнухами,
Сплошными тянутся просторами.
Дни напролет они, как олухи,
Башками вертят во все стороны,
Как будто кланяясь приветливо
Скрипучей линии состава,
А Украины солнце щедрое
Лучами потчует на славу их.
Зато усталые и грустные,
Над пОтом политыми грЯдами,
Аборигены вислоусые
Косят презрительными взглядами.
И к длинному шесту прибитое,
На вялом ветерке полощется
У станции жовто-блакитное,
Давно линялое полотнище.
4 августа 1996
Херсонская область
8
Жара верна привычной роли –
Поблажек лето не дает.
Лежат пласты белесой соли
Вдоль кромки обмелевших вод.
С ожесточением всегдашним
На землю дышит суховей.
Поодаль обелиски павшим
Видны средь выжженных степей.
Здесь глазу нечем любоваться.
Неживописные края:
Кусты тщедушные кривятся,
И вровень с ними – рвань репья.
Все краски желты или буры,
Природный груб и прост наряд,
Лишь чайки тощие понуро
В горячем мареве парят,
Да вдоль Сивашского залива
С грядой наваленных камней
Составы катятся лениво,
И козы бродят меж путей.
А впереди, над водной гладью,
Едва сквозь дымку различим,
Торчит дорожный указатель –
Четыре ржавых буквы: КРЫМ.
4 августа 1996
Херсонская область
9
Скучная дорога на Джанкой,
Череда глухих безлюдных станций.
Провожая, вслед шумят с тоской
Ветви пропыленные акаций.
Треплющий их ветер так горяч!
Всё ему покорствует устало.
Вереницы сиротливых дач
К мутноводным лепятся каналам.
Зной испепеляющ. От него
Нет нигде укрытья и спасенья.
Полное, без спора, торжество
Солнцепека над тщедушной тенью.
Это – только полдень! Впереди
Сердцевина пламенного жара.
Рельсовые яркие пути,
Полустанки, дряхлые хибары.
Встречных поездов мгновенный гром,
Бездна ослепительного света
Под открытым небом, а кругом –
Крымское избыточное лето.
Море, море! Хоть когда-нибудь
Явишься ль отрадой в тусклом зное?
Или бесконечен страдный путь
В сторону полынного Джанкоя?
4 августа 1996
Джанкой
10
Острия кипарисов возносятся ввысь,
И на крымском томительном зное
Лишь они горделиво-легко поднялись,
Хоть поникло вокруг всё живое.
Так себя утверждает упрямая жизнь,
Не кренясь у невзгод под пятою.
Вот у них этой хваткости строгой учись,
Чтобы выстоять в споре с судьбою.
Для живых ничего невозможного нет,
Лишь бы воли упорной хватило.
Пусть отныне всех нас кипарисный сонет
Наделяет отвагой и силой,
Чтоб всего, что желалось, достичь удалось,
А затем и до лавров дожить довелось.
4 августа 1996
Джанкой
11
Ночь в Крыму. Стремительная мгла,
Из-под облаков упав на горы,
Их покровом плотным облекла,
Засветив алмазные узоры
Ярких звезд в чернильной высоте.
У подножья гор, в конце бульвара,
Летняя веранда варьете.
Близостью охваченные пары
В страстном танце медленно плывут.
Тесные объятья тел упругих!
Кавалеры жмутся там и тут
К прелестям податливых подруг их.
И, от флирта бурного сомлев,
Жаркому дыханью не переча,
Бюсты декольтированных дев
Пылко воздымаются навстречу.
Возбужденно вспыхнули зрачки,
Убегать от искушенья поздно.
А вверху, во тьме, как светлячки, –
Никому не нужные здесь звезды.
7 августа 1996
Партенит
12
Повсюду горы. Их перебор, и
Ориентиры теряют взоры.
А кипарисам – вторые роли:
Их оттеснило волнами море,
И хищно чайки кружат над ним.
Kpым of your dream.
Днем здесь жаровня и пекло даже.
Народ приезжий всегда на пляже –
Теснится к волнам в соседстве близком,
Тела подставив соленым брызгам,
Как санаторский велит режим.
Kpым of your dream.
На круглой гальке лежат богини
В совсем открытых бикини-мини,
Чтоб любовались их статью люди:
Какие бедра! какие груди!
На смуглых лицах – то крем, то грим.
Kpым of your dream.
А рядом целыми табунами
Под солнцем мокнет бычье с цепями:
Как золотисты их переливы!
Сверкают «Роллексы» горделиво,
Витает сизый табачный дым.
Kpым of your dream.
Быку в богине важна не внешность,
А лоскуточек, что скрыл промежность,
Но подчеркнула упругость ткани
Ее фривольные очертанья.
На вольный выбор – любой интим.
Kpым of his dream.
Ну как вниманьем не быть польщенной?
Бедро отставив непринужденно,
Сквозь дымку стекол взирает дама
На габариты мужского срама –
Легко под плавками различим
Kpым of her dream.
Успешно вникли во все детали
Взаимной прелести гениталий.
И вот с инстинктом восходит властно
От страстной массы напор соблазна,
А импульс секса неодолим.
Kpым of your dream.
Немного флирта, чуть больше трепа –
И бык азартно повлек Европу
В отдельный номер, чтобы до ночки
Ловить блаженство на пятой точке.
И не мешает им быть одним
Kpым of your dream.
9 августа 1996
Партенит
13
Небо, ставшее чуть различимым,
Затопила стремительно мгла
И в безоблачной выси над Крымом
Паутину созвездий зажгла.
Дня умолкли нестройные звуки,
Только моря приглУшенный плеск –
Одинокий, забытый в разлуке –
Подает напряженную весть.
Всё так мирно, блаженно и чисто
В атмосфере прохлады ночной.
Прямо в звездную высь кипарисы
Устремились зубчатой стеной.
И на всём безграничном просторе
Час глубокий покоя настал.
Осторожно-заботливо море
Гладит влажные выступы скал.
Разметавшие ветви платаны
Грузно спят, за собою укрыв
Обезлюдевший берег песчаный,
К горизонту прильнувший залив.
И теснясь по кремнистым отвесам,
За подпорки цепляясь едва,
Слившись в сумраке с буковым лесом,
Виноградников дремлет листва.
11 августа 1996
Партенит
14
Светит солнце. Ветер мчится по приволью.
Воздух полон влагой и морскою солью.
С резким криком чайки пролетают мимо.
Волны мягко плещут на утесы Крыма.
Берег развернулся в яркой панораме,
В блеске, с облаками в небе над горами.
А у их подножья, на песчаной кромке,
Толковище пляжа, смех и говор громкий.
Для игривой ряби лодки – не обуза.
В толще волн лениво зыблются медузы
И пловцам в ладони тычутся нежданно
Массой студенистой, а на вид – стеклянной.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Август 1996
Партенит
15
От жестких кипарисов тени
В рассеянной подсветке звезд
Упали косо на ступени
И вытянулись в полный рост,
На плитах успокоясь сонно,
Без ропота или обид,
Хотя от серого бетона
Сильнее холодом сквозит.
Но нет им сна! Его нарушат
То чей-то торопливый шаг,
То копошение пичужек
В разросшихся вблизи кустах.
16 августа 1996
Партенит
16
На Черном море – штиль, на черном небе – звезды:
Неведомых миров рассыпанные грозди
Безмолвно светятся в прозрачной темноте
И отражаются в затихнувшей воде.
В аллеях стынет жар. На берегу – прохлада.
Порхают мотыльки у фонарей. Цикады
Заводят свой концерт – за звонкой трелью трель:
В застойном зное дня молчавшие досель,
Вдруг разом ожили. Всю ночь немолчно слышен
Назойливый концерт из гущи лавровишен.
Массивный Аю-Даг чернеет в стороне,
Еще огромнее в невозмутимом сне.
Прильнули облака, вершину не тревожа,
И море вкрадчиво ласкается к подножью.
А там, где, склон покрыв, сплошных дубков стена,
Как шерсть, кудрявится, – нависла тишина.
Не знаю ничего спокойнее и кротче
Такой пленительной, волшебной крымской ночи.
В ней всё – гармония. Привольна и тепла,
Разлита в воздухе живительная мгла,
Прибрежных острых скал смягчая очертанья.
И только ветерка смущенное дыханье
Коснется зелени поникнувших ветвей, –
Чуть шелохнется сеть извилистых теней
Под светом фонаря – и всё утихнет снова
В блаженном забытьи, в истоме сна ночного.
А звезды с высоты загадочно глядят.
К ним издали летит, ликуя, звон цикад.
16 августа 1996
Партенит
17
Внезапный шум летучей мыши –
Вверху аллеи, на просвет
Мелькнул двукрылый силуэт,
И тонкий писк так ясно слышен.
Миг – скрылся маленький пилот
В кудлатой кипарисной тени.
Реальность или привиденье
Его стремительный полет?
17 августа 1996
Партенит
18
Лежит ненастье над горами Крыма.
Тяжелой темной влагой налитЫ,
Когорты сизых туч неудержимо
Ползут через туманные хребты,
Срываясь вниз с отвесной высоты,
Холодными порывами гонимы,
Всей массой к морю двигаясь, вперед,
К тревожной мгле его смятенных вод.
Дождь временами моросит покорно
И сам своей унылости не рад,
По кипарисной зелени узорной,
Сплетениям каштановых аркад.
И море, с помутневшим небом в лад,
Вдали, за влажной пеленою черной,
Гудит угрюмо и с надсадой бьет
О каменистый берег. Шторм растет.
17 августа 1996
Партенит
19
У гроз – короткий разговор.
Застлалось небо поволокой,
Рванулся ветер на простор,
Плеснул залив волной широкой,
А струй отвесных слитный хор
Ударил по листве в упор,
Накрыл хребты – и к морю с гор
Помчался мощный вал потока.
Бушует ливень проливной,
Армады туч клубятся дымом,
Раскат пронесся громовой.
Сырою затянулась мглой
Вся высь над присмиревшим Крымом.
Сырой сгустившийся туман
Завис вокруг попоной сизой.
Ручьи кипят по крутизнам,
Обрызгивая их карнизы,
И муть свою несут волнам.
Опустошенный пляж – подобье
Захваченной врасплох страны.
Летят валы на валуны,
Колотят струи в топчаны
Безумной барабанной дробью.
Покрылся лужами песок,
Тент парусиновый промок.
Но чайкам – полная свобода
Хватать рыбешек под шумок
Из пенного водоворота.
В волнах мотается буек,
Заложник бурной непогоды.
19 августа 1996
Партенит
20
В завесе облаков укрылись небеса,
Окрестность пропиталась влагой.
Темнеют холодно дубовые леса,
Теснясь по склону Аю-Дага.
Вершины дальних гор светлы, как купола,
В тумане вечера над плесом.
Рыжеет в сумерках безлесная яйла,
И тропки вьются по откосам.
Тягучий плотный пар, с кремнистых круч сойдя,
Стекает в сонную долину, –
Смешавшись с сыростью прошедшего дождя,
Ее заполнил котловину.
Клубясь, крадется мгла. Зажегся свет в домах,
Дыша уютностью и миром.
Мелькают вспышки фар, и серпантин в горах
Дрожит оранжевым пунктиром.
21 августа 1996
Партенит
21
Сыро и холодно. Мрак.
Ветер блуждает в горах.
И ни луча, ни звезды –
Полная власть темноты.
В пропасти густо-сырой
Море шумит под горой.
Смутно белея, от вод
Дымка тумана встает.
Чуть различим силуэт –
Кряжистый скальный хребет,
Грубые глыбы камней
Мертвого мрака черней.
Корни ползут по земле.
Шорох тревожный во мгле.
Что там, среди темноты?
Путь преградили кусты.
И ни звезды, ни луча –
Только, угрюмо ворча,
Где-то внизу, под скалой,
Бьется о берег прибой.
21 августа 1996
Партенит
22
Дуновенье прохлады разносится с гор,
Засыпает покорное море,
И подернутый дымчатой влагой простор
Лунным блеском расцветится вскоре.
Но пока, среди траурных туч не видна,
На глаза показаться робея,
Рой созвездий вперед выпускает луна,
Но последнее слово – за нею.
Как взойдет над горами, у кромки небес,
На владенья взглянув горделиво, –
И взволнованным трепетом схватится лес,
И дорожка скользнет по заливу
В бесконечную даль расстелившихся вод,
Где у самого звездного края,
В сердце ночи корабль одиноко плывет,
Слабой искрой во мраке мерцая.
21 августа 1996
Партенит
23
Рыщут пенные барашки
По крутым взметенным гребням.
Орды волн летят в набеге
На скалистый берег древний
И, дробясь, разбившись в брызги,
Рушатся в залив просторный.
Третий день не утихает
Летний шторм на море Черном.
В небе солнце блещет ярко,
Мчатся облачные клочья.
Волны из прибрежной гальки
Намывают вал непрочный.
Чайки вьются над волнами,
Крыльями касаясь пены.
Всё в смятенье. Лишь спокойны
Скал незыблемые стены.
Непролазными лесами
Плотно – до вершин – покрыты,
Мутноватыми дымами
Над ущельями обвиты,
Кручи смотрят равнодушно
На залив, кипеньем полный,
Как от облаков тревожно
Тени омрачают волны.
22 августа 1996
Партенит
24
О ветер, досужий читатель,
На текста красоты не глядя,
Страниц торопливый листатель,
Взметатель растрепанных прядей,
Упавших на лоб многодумный,
От губ уносящий зевоту, –
О ветер, насмешливо-шумный,
Повей над листками блокнота,
Чтоб вновь наугад перечли мы
Всё, что сочиняли с тобою
Под небом зеленого Крыма,
На гальке, у кромки прибоя,
Где воздух полудня пронизан
Соленым дыханием моря,
И вслед налетающим брызгам
Звучали строка за строкою.
22 августа 1996
Партенит
25
На небесные холсты
Не жалели краски синей.
В сочной зелени кусты,
Жгучий блеск железных линий.
Рыжей краской веселя,
Расстилаются поля,
Заполняя ширь небрежно.
Вьется серою змеей
Лента тропки полевой.
Облака белеют снежно
Над палитрою земной.
23 августа 1996
Симферополь
26
Привольно рослым тополям
В румяном зареве заката.
Вслед скучным рельсовым путям
Стоят шеренгой, как солдаты.
И взгляду как-то веселей
От их спокойной, ловкой стати.
С высот, над пустотой полей,
К ним тянутся небес объятья.
А тени длинные легли
Межами по бугристой, пыльной,
Бесплодной засухе земли,
Заросшей сединой ковыльной.
Спадает жар, стареет год,
Настал исход эпохе летней,
И миг за мигом день ползет
В вечерний сумрак всё заметней.
23 августа 1996
Симферополь
27
Перелески, косогоры.
Из-за них вдруг ширью всей
Открываются просторы
Хлебных убранных полей.
Скирды россыпью. И снова
Деревенька в пять дворов.
Худощавые коровы
Бродят в поисках кормов.
Обветшалые заборы
Из некрашеных досок.
И в таком же роде вздора
Хватит на десяток строк.
Равнодушно ускользает
Примелькавшийся пейзаж.
Ход под горку набирает
Постепенно поезд наш.
24 августа 1996
Волгоградская область