Мой, неограниченный чужими помыслами, мир,
Небесных сфер из горного из хрусталя
В нём я и бог и собственный кумир.
И в нем творю свои я чудеса.
Раскинувшись от я до я,
Из сказки ставший косной былью,
Вопреки моим законам установленного бытия,
Развеялся среди других миров небесной пылью.
Я богом был на острие заточенной иглы,
Купаясь в буйстве бесконечных перемен.
А время шло, границы стали мне малы,
Усохли до размеров стен.
Обшарпанных осколками.
С немытыми и пыльными окнами.
С, до безобразия, так несуразно ломкими,
Отринувшими всякий блеск, заплеванными стеклами.
Наука взрослых утверждает, что наша вселенная
Сжимается и расширяется потом, попеременно
Она не статичная, совсем не неизменная.
И я вновь увижу непременно...