ОНА:
Клап открыт у фортепьяно, гаснет свет дневной в окне.
Он играет Челентано, и поёт он обо мне.
На мне одежды
нет – я без.
Он вместо ми
взял фа-диез.
ОН:
Сусанна,
Сусанна,
Сусанна, Сусанна, mon amour!
ОНА:
На колени к нему сяду, он ведь тоже mon amour.
Он забыл о звукоряде: moll здесь или, может, dur?
Его рука и
мой живот:
там бьются ба-
бочки из нот!
Но что это? Как он растерян...
Я слышу: ключ поворачивается в замке входной двери!
Его жена! Мешает нам постоянно...
Но нам нечего с тобой бояться!
Пробегусь по клавишам, хранящим тепло твоих пальцев!
Скорей возвращайся! Я жду тебя на диване...
ОН:
Сусанна,
Сусанна,
Сусанна, Сусанна, mon amour!
Кошка села на диване, из глаз струится синий свет.
Эту кошку звать Сусанна – лучше кошки в мире нет!
Ах, если бы мо-
я жена
меня люби-
ла как она –
Сусанна,
Сусанна,
Сусанна, Сусанна, mon amour!
Сусанна,
Сусанна,
Сусанна, Сусанна!
ОНА:
Мур-мур-мур!
Я:
Устала учить его музыке: он вместо работы над педальной техникой посмертного
ноктюрна Шопена (где первые четыре такта – похоронный марш) и гаммами
(в си-мажоре/миноре всё время отводит локоть левой руки при переходе с ми
на фа-диез), – «играет Челентано». Правильно, конечно, «играет Лансе, Богмана
и Фогго», но так не говорят. Наконец, в оригинале нет никаких диезов и бемолей,
даже в аккомпанементе, – тут Сусанна права (у неё абсолютный слух).
Сусанкины слова прекрасны, а его – ни в какие ворота не лезут: три раза в одном
катрене склоняет «кошку», и рефрен – нытьё. А обо мне... Кто тебе готовит, стирает,
гладит? «Mon amour!» – француз, блин!
ОНА:
А до-диез в заключительном аккорде? Забыла? "Даю уроки музыки..." – мяу!