Петька умер не вдруг. И соседка сказала:
«Слава Богу, отмучился… Царство небесное…»
Осень в душах людей паутины вязала.
Пахла ёлкой и плесенью комната тесная.
Петька горькую пил от великого горя,
После бегства жены стал худеть и сутулиться.
Он не только себя – всё село опозорил,
Не работая, в лужи вмерзая на улице.
Знал, однако, до тонкости дело печное,
А до этого, помню, он был председателем;
Доверял лошадей, мы скакали в ночное,
А седла не давал, говорил: «Оседлать ли им?!»…
Петька умер. Мы медленно гроб выносили.
Небо в клочья рвалось и зияло прорехами.
Я услышал, как тихо кого-то спросили:
«А жена-то его хоронить не приехала?»
А жена-то его хоронить не приехала…