Отвратительным зимним туманом
Растворилось, что было душой,
В подземельях и телеэкранах,
По проспектам... И тенью большой
Стало то, что назвал я собою
На семнадцать иль тысячу лет
Раньше, в трудном бессмысленном споре
С духом счастья, (которого нет),
А потом засыпал по больницам,
Чтоб украсть чужеродные сны:
Столь типичные пляжики в Ницце,
Столь забитое "жить до весны".
Есть останки души и в палатах,
В тёмных барах, квартирах чужих.
Коль пробой в моём сердце залатан,
Я приму ножевое под дых.
Эту рану зашить не позволю;
Если есть во мне смысл - заживёт,
Лишь тогда, выползая на волю,
Уничтожу свой собственный лёд.