Мы с тобою вчера скончались.
Окончательно и осознанно.
Положив эти бренные кости под дымящий локомотив.
И одуматься не старались.
Мы погибли с тобой восторженно!
На груди огрубевшей руки так смиренно свои скрестив.
Проезжали по нам вагоны,
В такт стучали у них колёса
И дробили без лишней жалости и оттенка худой вины!
Не звучали мольбы и стоны.
Даже алое наше просо
Рассыпалось по серым рельсам, не нарушив той тишины.
А в вагонах сидели люди,
Пили чай и смотрели в окна.
Мы прислушивались в надежде - вдруг зашепчутся и о нас.
Чья-то гордость , остыв на блюде,
Поедалась. Её волокна
Застревали в зубах, в желудках сладко прели обрывки фраз.
Чьи-то горести и заботы
И ненужные обиняки.
Всё пустое! Всё не о вечном! Мы растерзаны суетой...
Кровь услышав, придут койоты
И взбесившиеся собаки
И растащат по рвам сомненья, что остались от нас с тобой.
Мы вчера второпях скончались.
Лучшей гибели не отыщешь.
Курит терпкие папиросы и дымит нам в лицо туман.
Мы опомнились. Попрощались.
Врали все: " Из груди не вырвешь!"
Скорый поезд, перрон покинув, завершает любой роман.