Кто-то дома один остался и
греется у батареи худым калачиком.
Кот облинял, телевизор сломался,
и это уже ничего не значит.
И вряд ли чего-то стоит.
И если дом просядет в сырую землю,
если шторы порвутся, и окна забьют кирпичами,
это навряд ли покажется неприемлемым.
И пол не промокнет под горьким плачем.
И кто-то не сдвинется с места.
Лишь
появится в сердце дыра побольше.
Кто-то дома остался один,
совершенно один,
совершенно дырявый и тощий.
Кто-то дома остался один -
ни кричать, ни рыдать, ни бояться подохнуть.
Лишь безмолвно лежать, высыхать
на полу. Совершенно один.
Ни вздохнет, ни охнет.
Утопать в седине
до конца
опустевшей жизни.
Целовать заржавевшие трубы,
их холодные губы,
совершенно холодные губы.