Памятник

Иринка Гуляева


Когда тебе воздвигнут памятник на площади с кривыми хрущевками по бокам, я приду посмотреть тоже. Если б я была помоложе, никогда не пошла б по твоим стопам. А когда все уйдут, я приду попозже, сяду и буду делить пустоту пополам. Будто бы это памятник нам. И мне тоже. Ты на себя совсем не похожий – работа умельца такого, как я балерина. Одна штанина короче другой, усы и стрижка, которая будет модной лет через сто.

Ты бы удушил скульптора. Но не сразу, а мучительно медленно. А то он пришёл сегодня по чёрной дороге под постамент, тогда ещё не застыл цемент, каток не убрали, и он дрожал, вдруг его закатают в новый асфальт. Он хромает на левую ногу, ему пятьдесят и ходит по главным улицам, в чём на базаре.

Ну и дорожищу к тебе раскатали! Не для меня. Я приду поскромнее со стороны самой тихой аллеи. Там ты мне кажешься будто живее.  Там ты мне кажешься ты. А у меня будет книга и яблоко в сонных руках и на мне твоё любимое итальянское платье. Только ты знаешь, оно порвалось и зашито по шву неумелой рукой. А он, этот скульптор, он знает какой ты, когда поутру возвращаешься битый, как вьется чуб на ветру от свободы, как голубеет старая майка от синьки на обветренных сильных плечах. Если б он знал, он сказал: «Боже, кого я слепил!»
А я приду и заплачу. Плачет большой город слезами одной маленькой девочки.