Не кори меня, свет мой, матушка.
Не пугай судом страшным, батюшка.
Я земная тварь – не небесная.
Лейся ж по миру эта песнь моя.
Рано поутру распахну окно.
Здравствуй, солнце – друг, не видал давно.
Ты опять пришел, значит, грусть долой!
Веселись рассвет – парень удалой!
Мы за день с тобой много сделаем.
Поработаем, затем песнь споем.
Песнь прощальную, но ненадолго.
Жизнь, она ведь, брат, нам не каторга.
Мы работаем в соляном поту.
А гуляем мы, будто раз в году.
Что там раз в году – будто свету конец!
Эх, спасибо, мать, и тебе, отец,
Что родился я с доброй удалью.
Ты садись-ка, пей, я еще налью.
Только вот скажи, пока день горит,
Для чего вдали божий храм стоит,
Божий храм стоит, у его ворот
Пьяный в стельку поп, словно бык орет?
Словно бык орет, надрывается,
Животом своим раздувается:
«Коль не будем жить по писаниям,
Все сгорим в аду синим пламенем!»
Я ему скажу: «Ты прикрой роток,
А не то сглотнешь смачный в раз плевок.
Не грешил бы я, не куражился,
Если б солнца свет мне не лил в глаза.
Да еще луны сладкий блеск хмельной,
Что манит в ночи следом за собой».
А еще скажу, чтобы шел к чертям!
Правда, солнце – друг? Ему место там.
Так гуляй рассвет – парень удалой!
Коль родился здесь, значит страх долой!