Я мог тогда легко играть в Жарри
И заключать безумные пари,
А растворённую в бокале кровь
Принять за неприступную любовь.
Я мог тогда порой играть в Рембо
И знать, что Провидение слеп`о
И столь же благородно, сколь нел`епо
Занюхивать перн`о горбушкой хлеба.
Я был обманут, как Аполлинер,
Друзьями приглашённый на пленэр:
Я предпочёл бы задержаться в студии,
Чтоб там пощупать ягодицы, груди и ...
Я часто был поэт чужой страны,
Чьи представления нелепы и странн`ы:
Но чисто языковые барьеры -
Всего лишь пережиток экстерьера.
И я не претендую на подмену:
Чужой язык - привычка, не измена.