Жизнь по гортани бежит. Туда-сюда:
Сверху вниз и (изредка) снизу вверх,
Я надеюсь поймать момент, когда мысль превращается в города.
Я, надеюсь, запомню тебя самым честным человеком
Из всех.
А в двух метрах отсюда, два дня назад,
Разбивая в крупицы солнечную систему,
Мальчишка, лет десяти, превратил жизнь свою в ад,
Не послушав сигнал, снующий по микросхемам.
Забирали. Долго. Около часа.
Небрежно перебирая тело задыхающегося ребёнка.
Кто-то молчал, то не обращая внимания, то таращась,
Кто-то просто курил в сторонке.
А мальчишка, белокурый, со слишком глубокими глазами,
Глотал, как рыба, последние воздуха пару кубов.
Он пытался кричать, задыхаясь: "Мама!"
Снова и снова. Вновь и вновь.
Где-то там, за пределами верениц событий,
В путанице коридоров однообразных больниц,
Заботливый и усталый доктор видел,
Как жизнь уходит из-под длинных черных ресниц.
Я хотела бы это не видеть и не вплетать в рассказ.
Я хотела бы вновь поймать мысль, превращенную в города.
Я хотела бы видеть в тебе самого честного из всех нас.
Человека чище я не видела никогда.
Разве что в омуте бесконечных глаз.
Разве что только тогда.