Моя поэзия
однобока.
Ясна одному лишь
Богу.
А если и Бога нету,
то не понять и целому свету.
Не вникнет
даже самый заядлый фантазёр.
"Позёр!"
крикнет очкастый филолог.
"Он еще слишком молод,
Чтобы писать стихи.
В пору ловить лишь ха-ха да хи-хи
Где-нибудь
в соответствующей компании.
Заниматься самокопанием!
Что вы, что вы! Парень тот
Глуп! Неотёсан,
туп!
Посмотрите на манеры его стихосложения!
Ужаснитесь! Ужели не
видно?
Ну как не стыдно!
Что рифмы, что стопы его
и гроша ломанного не стоят!"
Эх, да переломать бы тебе очки твои, филолог.
Слово
дано!
Не тебе отнимать.
Знай, не сын твой, а ты мне не мать.
Бросить бы в тебя твоим же Розенталем,
томом Жуковского. Но
не стану,
не стану я.
Стану писать покуда
Не будет совсем худо!
Буду бить
рифмой
грубой,
слогом
не читаемым,
ну бы
еще и куда-нибудь
слово невпопад впихнуть!
Селёдка!
Вот так! Не к месту,
аж жуть
берёт.