Зимний вечер
- Зарисовки, бывальщина –
… Зима в этом году была особенно снежной и вьюжной, стояли злючие морозы, и улицы городка, занесённые высокими сугробами, казались загадочно-таинственными, величаво-молчаливыми. Особенно привлекательными и уютными бывали они по вечерам, почти пустынные, когда лишь одна-две человеческие фигуры темнели на их белоснежном фоне.
Я любила гулять поздними вечерами, почти в полночь, по этим улочкам, смотреть то под ноги, то на звёзды то на светящиеся оконца маленьких домишек нашей окраины, порою удивляясь случайным запозднившимся прохожим. Мне нравились и строгие деревья вдоль тротуаров, и поскрипывающая снежная тропа, и молчаливое небо над головой, и звёзды… Обычно под вечер уже затихала вьюга и стояла хрупкая прозрачная тишина.
Однажды, вот так же гуляя, и, кажется, ни о чём не думая, просто дыша сладким морозным воздухом, брела я привычной, знакомой улицей. Вдруг где-то в стороне послышался девичий смех, затем мужские голоса, опять смех. Невольно я остановилась. Это было великолепно! Моя ночь, тишина, и… кто-то! Я пошла навстречу голосам. Они раздавались из-за широкой полосы деревьев, а дальше, я знала, есть горка. Обычная ребячья снежная гора, где днём с гиканьем и восторгом каталось вся окружная детвора.
Показалось неприличным вторгаться в чужое веселье, и я остановилась за деревьями, и простояла там довольно долго, в каком-то приятном оцепенении, наблюдая неожиданно открывшуюся мне картину. Здесь было пять рослых, сильных девушек и двое ребят. Один – высокий, статный, я узнала в нём своего соседа, студента-медика, прибывшего домой на каникулы. Вторым был подросток Валерка, один из моих малолетних друзей, имевший привычку при встречах подчёркнуто взросло здороваться со мной за руку.
Сейчас он пытался подняться на горку, таща за собой детские санки. Кирзовые сапоги его страшно скользили, и когда он уже почти добирался до вершины, они вдруг подводили его, и он почти кубарем катился вниз. Следом за ним летели санки. А он опять и опять пытался подняться, осторожно ступая и долго выбирая место, куда поставить скользящую ногу. Вот почти добрался до злополучной точки… как вдруг опять… сапоги заскользили… и, по инерции, его понесло вниз. Изловчившись, он на ходу упёрся руками в землю, но и это не удержало его: так, на четвереньках, и доехал до самого подножия горки… А санки ещё ранее оказались там!..
Девчонки, тем временем, долго и громко смеялись, давали ему советы обойти горку и взобраться с другой, пологой, стороны. Но он упорно следовал всё той же заледенелой тропинкой. Наконец, опять остановившись у невезучего места, стал снова оглядывать его – куда бы попрочнее поставить ногу, и вроде бы сумел это сделать, вот снова начал восхождение… Но тут… одна из девушек быстро подбежала к нему, протянула руку, чтобы помочь, однако неожиданно заскользила сама, и, сбив парня с ног, потащила за собою вниз…
И снова раздался смех, и теперь уже, выстроившись цепочкой, обхватив друг друга за пояс, с соседом-студентом во главе, они снова и снова пробовали помочь моему знакомцу. У–ра! Наконец-то, и они, и санки были на горе! И вот тут-то опять пошла потеха! Неожиданно, разом все они набросились на салазки, желая, по-видимому, образовать паровозик, но, создав просто «кучу малу», в спешке толкнули санки, а те, не удержавшись, полетели вниз, увлекая за собой всех, и, по ходу, теряя то одного, то другого «седока»…
Под горкой ухитрились ещё и перевернуться! Так что молодым людям пришлось долго барахтаться в снегу, ощупывая ушибленные места, смеясь и перекликаясь…
А молоденький кавалер опять не желал искать пологую тропку, и снова, кувыркаясь, долго и упорно взбирался на гору, чувствуя, вероятно, ответственность момента, ведь девушки, уцепившись за полы пальто друг дружки, вполне серьёзно, гуськом карабкались вслед за ним. Но снова и снова неосторожное движение одной – повергало вниз всех… И снова слышался смех, предпринимались новые попытки одолеть столь «трудноодолимое»…
Как-то забавно-грустно, и даже восхитительно-приятно было видеть эту группку людей, так активно, искренне радовавшихся и зиме, и молодости, и этой ночи. Они всё ещё продолжали возиться там, а я тихо уходила из своего нечаянного «укрытия», став случайным свидетелем чужого веселья, а, может быть, и маленького житейского праздника.
Во след мне всё ещё слышались их голоса, смех, а вокруг было удивительное, волшебное королевство красоты и покоя, нарушаемое лишь этими жизнерадостными звуками.
1972
Валентина Лефтерова
______________________________
(Опубликовано в журнале «Эксперимент»; №1 /2001, с.15).