Это было жарким июльским днем. Солнце стояло высоко в небе и жарило землю своим ярким светом. Море дышало свежестью. Дул душный ветер, но море уже успело передать ему часть своей солёной бодрости.
Мы с сестрой бежали куда-то. Помню, я ее догоняла, а она хотела показать мне что-то на площадках возле железнодорожной станции. Нам надо было перейти несколько железнодорожных линий, идущих друг с другом параллельно. Поезда по ним мчались с необыкновенной скоростью и никогда не останавливались.
На станции не было никого, кроме странного человека, одиноко сидевшего на скамейке. Это был неимоверно толстый человек в бежевых штанах и летней голубой клетчатой рубахе. Было видно, что жара доставляет ему неудобство. На скамье он сидел, как вареная муха. На него словно опустили тяжелый груз, прижимая к земле. Поразительно было то, что глаза его смотрели бесцельно куда-то вперед. Они ничего не выражали. Человек даже не обратил на нас внимания, когда мы со смехом промчались мимо, перескакивая через рельсы. Наверное, он был больной, подумали мы с сестрой и вскоре забыли о нем.
- Идем скорее, я тебе покажу! – кричала мне сестра, указывая на проход к площадкам. В сетчатой изгороди, ограничивающей железнодорожные пути, как будто бы не хватало одной детали. Образовывался свободный проход каждому, кто того желал.
Мы прошли через него, спустились по склону и подбежали к асфальтированным площадкам, которые так же были огорожены и выходили одна из другой.
Мы скакали по этим пустым площадкам, и, наконец, доскакали до одной, с какими-то старыми качелями. Сестра начала кататься, а я только смотрела на нее смеясь. Но внезапно я почувствовала, что чьи-то глаза пристально за нами наблюдают. Я заметила мальчика, которому на вид дашь не больше семи-восьми лет. Я захотела отпугнуть его, крикнула ему и сделала вид, что хочу его догнать. Он убежал, но как только понял, что я не хочу за ним гоняться по жаре, вернулся, и, несмотря на мои угрозы, зашел на площадку. Он был в кепке и куртке (в такую-то жару).
- Кто ты такой? Что ты вообще здесь делаешь? – сказала я в раздражении.
И без того уродливое лицо мальчика с рыжими веснушками сделалось еще страшнее. Две тонкие полоски красных губ искривились, из глаз полились слёзы.
- Кто я такой?! Да ты хоть знаешь, кто я такой? Я вундеркинд,- сказал мальчик с горечью.
-Ах, вундеркинд ты мой! – сказала я с издёвкой, взяла в руки его голову и наставнически поцеловала в лоб, как маленького ребенка. Мальчик, вместо того чтобы вырваться, поцеловал меня в щеку и со слезами промолвил:
-Да, ты хоть знаешь, что такое быть гением, какой это груз, чувствовать так, как взрослые?
Он убежал. Я в удивлении осталась стоять. Сестра, казалось, ничего не замечала и продолжала играть на ржавых искривленных турниках.
Мне было жаль мальчика, но как-то мерзко стало на душе от его поцелуя. Словно сама ощутила ту горечь, которую он испытывал. Но один вопрос гложил меня. Почему именно я? Мне кажется, ему казалось, я должна понять его, ведь я была старше его лет на пять.
В тот момент, когда мальчик исчез, солнце скрылось за облаками, которых раньше не было. Погода испортилась, и мы с сестрой побежали прочь от той площадки, прочь от этого воспоминания.
2003 г.