Мне нечего сказать. Уже давно. Помнятся те времена, когда можно было говорить без удержу часами, беседовать на различные темы, пускаться фантазией в различные замыслы, с головой погружаясь в надежду, в поиски и открытия, в силу значимости себя, своей индивидуальности. Как вдруг…всё оборвалось. Нет, это произошло не сразу, не случайно. Но осознание пришло уже тогда, когда механизм не повернуть назад.
Вот, ты стоишь у пропасти, опять же, банальный пример – Пропасть, какой он избитый и никому не нужный, и оригинальности в нем нет, так вот, – стоишь у Пропасти и вглядываешься, и понимаешь, что пропасть эта в тебе. И страх тебя охватывает, страх не возможности падения в нее,- ведь никто тебя не толкает, – а страх того, что она просто есть. Безмолвно лежит перед тобой, раскинувшись, глубоко уходя тенью в самую сердцевину твоего будущего. Будущего или настоящего, или прошлого – уже не разберешь. Но каждый день, открывая глаза, со скрипом зубов ты смотришь и вглядываешься в нее. Иногда просто, как «Здрасти, доброе утро, вы опять тут», иногда как, «о боже, что же с этим делать…!».
Она не отступает и не приближается, она всегда есть. Иногда ты улыбаешься, иногда просто вперишь стеклянный взгляд и, не дай бог, кто-то тебя потревожит в этот момент. Чувствуешь, что просто сорвешься.
Порою кажется, что она разрастается, как черная дыра, нет, не как черная дыра, как что-то другое, то есть, чем она похожа на дыру, её не объять изнутри, хотя снаружи может казаться маленькой точкой, невидимой глазу. Неужели это душа? Это моя душа? В каком измерении, в каком процентном соотношении к самой себе? Почему проценты её растут, что же остается от меня? Где проценты, там должна быть и прибыль. Прибыль чего? или отбыль, скорее? – Тут можно думать о разном. Но факт в том, что со временем ты ощущаешь, как она сковывает тебя. Нет, опять же, ты не падаешь, ты просто не можешь двигаться. Вы смотрите друг на друга, и не видите ничего. Пропасть не видит, потому что ей всё равно, да и не ее это задача. Ты не видишь, потому что она слишком глубока, и всё больше увеличивается. Это замкнутый круг.
Бывает такое, что выходишь в люди, и смотришь-смотришь, часами можно смотреть, это не пропасть, тут всё видно насквозь и всё одинаково. Все одинаковы. Мысли-мысли. Проценты души не прибывают и не убывают. Все находятся в движении, а изменений нет, как белка в колесе времени, ты крутишься, симулируешь, а время всё равно идет, и в итоге, ты всё равно встретишься с Пропастью. Тебе повезет, если ты не будешь долго на нее смотреть. Если попадешь в эту черную дыру сразу, как в трубку пылесоса. А потом – ничего. Потом – черед следующего, и так без конца. Пока ты в колесе, тебе даруют одно – слепоту. Да, слепоту и забвение.
Когда ты просыпаешься утром, ты не здороваешься с ней, не пугаешься ее – Пропасти. Ты смотришь на часы, и ты не думаешь о Времени, ты думаешь о том, как не опоздать туда, куда ты считаешь, тебе нужно идти. Ты идешь, ты улыбаешься, и ты живешь, и ты не понимаешь. Ничего, что я на «ты»? Ведь формальность так важна для ощущения значимости, пока ты в колесе. В колесе свои правила, правила вращения, вращения в обществе – в обществе «бегущих в колесе». Здесь улыбаются и машут, или кусают тех, кто наступил на лапу во время бега на замкнутые дистанции. Может, даже и случайно, но это не важно, раз ты в колесе. Колесо не так плохо, оно очень прекрасно, всё на свете ведь представлено в форме колеса: планеты, например, или колесо обозрения. Всё круглое имеет очень значительный вид, вы не думали? Например, живот банкира.
Кажется, ну, причем тут живот банкира к колесу вращения бытия? Но ведь всё, что вращается, в итоге, становится круглым? Как глина на гончарном станке. Тот, кто вращается всё больше и больше в обществе, в итоге округляется и сам становится колесом и заставляет бегать вокруг уже других, более тонких, скаковых. И так всегда и везде. Конечно, за такой массивной округлостью бездны не видно. Ведь она внешне – лишь маленькая точка, один скудный процентик бытия, а глубина ее не видна глазу. И это даже хорошо. Ведь, когда её не видно, может, её и нет, ну ладно, есть – но не здесь и не скоро, и не со мной. С кем-то другим – ведь, когда с другим, – это ничего, а когда со мной – чего. Поэтому, всё одинаково, улыбаемся и машем, пока есть силы.
Почему только я не могу.