*Эти строки я посвящаю открытию рощи имени Владимира Высоцкого в Израиле!*
Это кто стоит на сцене,
рвёт аккорды на куски,
словно загнанное в пене,
сердце ноет от тоски;
С придыханием горячим,
как дракон, ни дать, ни взять,
он поёт слепым и зрячим,
я боюсь его понять…
То закашляется кровью,
то закусит удила,
не к его ли изголовью
меня сука привела
жизнь такая, что ни к чёрту
и не в лад, и невпопад,
отпляши, душа, чечётку,
а я сяду в первый ряд…
На огни сквозь очки погляжу…
На ладони свои подышу…
В сотый раз я готов умереть…
Он сейчас будет снова нам петь…
Под одной явились датой,
только в разные года,
небо режут самолёты
и стальные провода;
вспомнят в вечности поэта
да моих попыток дух,
но не всё ещё допето,
с тополей слетает пух…
Не зови меня, не надо,
подари мне пару слов
и умение со сцены
рассказать им про любовь;
про душевную тревогу,
что хранит в себе заряд,
для начала ты, Володя,
а я сяду в первый ряд…
И на пальцы твои погляжу…
На свои же чуть-чуть подышу…
Нам бы вместе на сцене гореть…
Да, как ты, не умею я петь…
Слышь, прости за панибратство,
я такой с зелёных лет,
знать не ведал про Таганку
и про чёрный пистолет;
Но мы тоже бились дерзко
целой армии под стать,
нечего шпане соседской
к нашим девкам приставать…
Мы с утра глушили пиво,
а под вечер шёл портвейн,
мы учили наших деток –
возлюби, а не убей!
Нам дороже всех известий
был осенний листопад,
прикупил себе я место,
вот оградка, первый ряд…
Я там в полной тиши полежу…
И с тобою, Володь, подышу…
Пусть приходят другие смотреть…
Как ты вновь от души будешь петь…