Без жалости тратя заначку
С Пал Палычем (с кем же yasшо?),
В кафешке с названием «Стоячка»
Раскатывал я портвешок.
Наш Палыч ни столяр, ни плотник,
Ни ткач и т.д. и т.п.,
А бывший партийный работник
И пенсионер МВД.
Носил он (ах! в наши-то годы!)
Престаренькие галифе,
И очень был словоохотлив,
И трезвый, и подшофе.
«Вот что я скажу тебе, братец,
Сквозь весь этот рюмочный лай, -
Бурчал самый мудрый из пьяниц, -
Ты, слушая, все ж наливай!»
Горох ковырнув в винегрете,
Портвейну плеснув на язык,
Предрек он всей нашей планете
Вполне вероятный "кирдык".
«Вот сам посуди: на Россию
Взирает Европа змеей,
Хоть страшно помериться силой,
Но палки в колеса сует.
И даже товарищи греки
Глядят из-под флага ЕС.
А рулит всем Ангела Меркель -
Наследница ваффен-СС.
Хохлов третий год как майданит,
Японцы хотят островов.
С китайцем, скажу тебе, Саня,
Держи всегда ухо востро.
Нам шкодят румын и литовец,
И турок, сменивший вдруг тон,
Да что там: всегда наготове
В Швейцарии каждый кантон!
Не дремлют ни финны, ни шведы,
Поляки – и те, наконец.
А в кёльнах уже моджахеды
Освоились. Даже вполне(ц).
Но тут полбеды, мерить если
В масштабе планеты усей,
Знай: движутся эти процессы
Под маркою ЮэСЭй.
А хочешь не в бровь, а в глаз ты?!
А ну-ка, в глаза посмотри!
Гораздо страшней либератсты,
Грызущие нас изнутри».
Я Палыча слушал и слушал,
Хмелел и рычал я, как зверь.
И родственные наши души
Сближал третьесортный портвейн.
Уйди хмель, я парень-то стойкий!
Не сдамся я.
Йии-к!..
Пардон!..
Смотри-ка: у барной стойки
Навальный и сам Кэрри Джон!
Гляди ж ты! забили здесь стрелку!
Я Палычу: «Видишь? Аль нет?»
Кивнул он, хватая тарелку:
«Повяжем проклятый госдеп!»
Как выпьем, мы с Палычем можем
Устроить всем им «карачун».
И руки вязал я Алёшке,
Он Кэрри накручивал чуб.
При этом орал: «Вот паскуды!
Лежать, говорю всем! Спецназ!»
И вдребезги билась посуда.
И мебель.
И свет вдруг погас…
…Но был я повязанный первым,
Ведя свой отчаянный бой.
А Палыча-пенсионера
Менты отпустили домой.
А после была уж «кутузка»,
Где я отдувался один.
Пятнашечку дали в нагрузку:
«Пожалте... гражданин!»
Шагами я камеру мерил,
Прося лишь: «Ответь мне, сержант:
Что стало с Навальным и с Кэрри?
Каким оказался расклад?»
А он мне (ну, словно в насмешку,
Подумаешь тоже - пижон):
«Фамильи господ потерпевших –
Касьянов и Кэмерон».