Сядем на кухне,
мой друг большеглазый,
Бытность московскую чаем поить.
Мрамор пейзажа почти непролазный.
Что тут осталось ещё говорить...
Крепнет заварка, и вспомнить хотя бы,
Где, Аполлон, твой лавровый венок.
Молот и серп, колоски да ухабы
Красят античное в доме панно.
Те же в рельефе спартанские челки,
Икры шаром и косая ладонь.
Всё, как и было... И снова в хрущёвке
Чай ставим на олимпийский огонь.
Тонкие стены не выдержат танца
В гипсовых бюстах оживших имён...
Как ненадёжен ты, быт ренессанса
Канувших в Лету
советских
времён!