…изучая вопрос измельчанья миров.
Галина Ульшина
В астральных планах, в горячей тверди,
в любой стихии и существе
ревнует к творчеству Фактор Смерти,
воронки времени гасят свет
и сплошь чернеют пространства топи…
…Но Принцип Жизни на дне пустот
неторопливо верстает опись
всего, что движется и растёт.
От типов, классов, родов – пестреет
и пухнет древний её фолиант,
а шрифт всё мельче и всё теснее:
уже петит… нонпарель… «бриллиант»…
И вот – меж лапами динозавров
шныряет, шастает, семенит,
снуёт пронырливый шустрый завтрак,
готовый завтра же их сменить.
И вот – размер побеждает форма
(и чем ни меньше – тем здоровей).
А нужен пример – так извольте: formika,
изживший лишнее Муравей!
Под зноем пампы, под слоем снега,
под сенью хвои и лопуха
его бессонное Суперэго
бессменно действует. И тиха,
и неприметна его работа,
но каждой особью – каждый миг
на чуть, на сотую долю йоты
оно меняет окрестный мир –
огромно в целом, но сыто малым,
пример великой любви к труду.
Его сегменты, усики, жвала
порой мудрее себя ведут,
чем мы, поборники разных «измов»,
и сумма следствий совсем не та,
что наши грозные механизмы
и муравьиная суета.
Освоив сушу и даже воды*,
(притом без всякого тем вреда)
оно имеет свои Исходы,
свои дороги и города.
А трон природы ему – пустое:
иные цели у малых сих,
к тому же, часто друг друга стоят
гуманность наша и гумус их…
…И если как-нибудь ранним утром
душе захочешь отдать долги,
когда с акафистом или сутрой
вплетутся травы в твои шаги,
возьмутся солнечным глянцем кроны,
потянет книзу земля сыра –
то, пав на локти, стряхнув корону,
прильнёт плотнее к земному лону –
и смотрит жадно и напряжённо
«Куинбус Флестрин», человек-гора**…
* Муравьи Амазонии в разливы образуют плавучие острова.
** Прозвище Гулливера у лилипутов.