Боевым, браву́рным маршем,
Глядя гордо, как орел,
Шел поэт по Патриаршим
И на Воланда набрел.
В сизом облаке табачном,
Подбородком ткнувшись в трость,
Пребывал в раздумье мрачном
Тьмы хозяин, света гость.
Подобрав с колен газету,
Пальцем замшевым маня,
Он позвал к себе поэта:
- Это ваша пачкотня?
Был поэт слегка обижен
Как-никак, его стихи
Плинтуса повергли ниже.
- Неужели так плохи?
Произнес он саркастично,
Взяв иронии кинжал,
Воланд глянул безразлично,
После тихо продолжал:
- Вы стихи оставьте лучше,
И послушайте меня:
Что вы пишете, голубчик,
- откровенная херня,
Скука, бред и ахинея,
Далеко не идеал.
Вы поверьте, мне виднее,
Я поэтов многих знал,
И стихов хороших много
Скрыто в памяти моей.
Ваше творчество – убого,
Прекратили бы, ей-ей!
Надо ведь творцом родиться
«В белом венчике из роз»,
Ну а в вашей колеснице
Не Пегас – тяжеловоз.
И поэзии просторы
Покорять – не ваш удел.
До свидания, до скорой,
У меня навалом дел.
С тем исчез. Как будто не был.
И, как хочешь, понимай.
Призрачно светилось небо,
Мимо двигался трамвай...
К сожалению, поэту
Не пошел совет сей впрок.
Он не внял сему совету,
Сочинив немало строк.
Полагал поэт наивно,
Мол, у всех ведь разный вкус:
Все, что Воланду противно,
Акцептирует Иисус.
Рисунок из интернета