Однажды случилось наводнение.То ли в самом деле было такое половодье, то ли прорвало водопровод... Но мы на некоторое время оказались как бы в заточении. Нас не пускали гулять, говорили, что затопило подвал и чуть ли не первый этаж. Было страшновато. А по радио в это время часто исполнялась весёлая песня: "Загудели, заиграли провода, мы такого не видали никогда..." Так они и слились воедино - эта песня и потоп.
В это же время у меня начали возникать кое-какие мысли о жизни нашего общества. Жили люди по-разному, но больше всё-таки не шикарно. Во время нашего "заточения" однажды за обедом я попросила у мамы добавку. А она вдруг сказала: "Хватит! А то сегодня два горошка на ложку, а завтра зубы на полку". Я забыла про добавку и стала шарить глазами по стенам, искать "полку с зубами", а потом и ложку с двумя горошками. Не найдя ни того, ни другого, попросила маму рассказать про них. Мама объяснила, что просто надо считаться с возможностями. Два горошка на ложку - два блюда сразу, а на другой день ничего не осталось, так что и зубы не понадобятся. Жевать будет нечего.
Эти поговорки касались и разного достатка в разных семьях. "А мы как живём?" - оказалось "средне". Потому что папа, считавшийся военнослужащим, раз в месяц получал паёк. А без этого пришлось бы и нам "класть зубы на полку". Мама сначала не умела этот паёк использовать рационально. Соседка учила её разным хитростям экономии. О том, что в стране не раз бывал большой голод, я узнала спустя много лет, когда была уже студенткой. Как-то раз за столом отец стал вспоминать родину, дом, который, оказывается, ему в наследство, как младшему сыну, завещал его отец, но братья не сообщили ему об этом, дом продали, а деньги поделили между собой. Я поинтересовалась, где же была бабушка Дарья. Отец заплакал: "Как уехала от нас, так вскоре и умерла. От голода". И тут они с мамой начали рассказывать мне о страшных голодных годах, в том числе и о годе смерти бабушки - 1939-м.
Я не поверила. Ведь на лекциях и в учебниках говорилось о "триумфальном шествии социализма" по все стране, что жить становилось "всё лучше и веселее"(по словам Сталина). Стала спорить с родителями, что при социализме не могло быть массового голода, что все довоенные пятилетки перевыполнялись, что у нас "всё для человека"... Короче, пересказывала всю ту "лапшу", которую нам вешали на уши в школе, институте, по радио, в газетах... А им, живым свидетелям, самым родным и близким людям, я не поверила! Они как-то горестно замолчали. Потом мама повторила строго и грустно: "И всё-таки это было. При социализме. Если б мы не в городе жили, то, наверное, все бы умерли с голоду".
Мой отравленный мозг сопротивлялся фактам, противоречившим догмам, казавшимся тогда истинами. Так же яростно спорила потом со сватом Егором Михайловичем, когда он рассказал о новочеркасской бойне по приказу "отца родного" Никиты Сергеевича. "Если бы это было, то об этом обязательно было бы напечатано в газетах!" - это я считала самым веским аргументом. "Да мой родной брат там был! - доказывал сват. - Он чудом остался жив, оттуда приехал прямо ко мне, весь трясся от ужаса, что там творилось" - "Не может этого быть! У нас народное правительство!" - "Какое он к чёрту народное!" - возмущался моей бестолковостью сват. Я с ним крепко поссорилась. Такова упёртость зомбированного сознания! Труднее всего оказалось вырваться из тисков этого "заточения"!
(Продолжение следует).