Ночь, ноченька, а путь ещё далёк.
По полю снежному на санках мужичёк.
Лошадка рыжая, звенит бубенчик под дугой.
Мужик из дома ехал. Завтра выходной.
Луна светила, освещая путь
И думал мужичёк: Доедим как ни будь.
К полуночи нам будет и ночлег.
Лошадка отдохнёт, не шёл бы снег.
И снег не шёл, и ветер не кружил.
И звёзды в небе вторили луне.
Как фонари разбросаны по небу.
Всё ярко , ярко освещая на земле.
Возница распахнул слегка тулуп,
Достал кисет с махоркою и спички,
Скрутил козу, из их Передовички.
И сунул, прикурив её на зуб.
Дымок пошёл, как паровоза дымный след.
Парниша сыпал угольки на снег.
И думал о своём хмельном веселье
О том, как встретит в новом доме новоселье.
О празднике, что завтра предстоит.
О том кого он завтра встретит и увидит.
Мечтал как в конкурсах он разных победит
И не кого победа не обидит.
И снег не сыпал, не мела метель.
Но пятничный, тяжёлый выпал день.
И стала подходить уже зевота.
И лошадь, замечьтала об овсе.
К прогулкам уличным, пропала вдруг охота.
Стегнув нагайкою по воздуху, мужик,
Стал, озарятся , « Что то припозднился».
Казаться стало будто заблудился.
Но хуторок, на поле вдруг возник.
Повеяло дымком, повеяло теплом.
Рыжуха, скорости добавила копытам.
Парниша только, что, чуть головой поник.
Вмиг встрепенулся, «Сейчас, покормят сыто»
О Русь, гостеприимная моя,
Ты щедрая, душа, душа простая.
Я из тебя, корнями прорастаю.
Питаюсь щедрым соком от тебя.
Гостеприимство правда не в чести.
Безденежным и путниткам усталым,
Но это чаще в городе, пожалуй.
А наше дело было, прям в степи.
Там нет ментов, гаишников там нет.
Им в чистом поле просто нечем поживиться.
Там нет воров, воров растаял след.
Они все там, где весь народ толпится.
И мэров нет, налоговой и сэс.
Ведь в чистом поле не устроишь политес.
Не подойдёшь к трудяге, что за плугом.
А эта братия идёт вся друг за другом.
И мент и мэр и сэс, налоговик и вор.
В полях, лесах, им смертный приговор.
Как крысы в городах всегда живут,
А в поле чистом эти твари перемрут.
Но мужичок, жил тоже при природе.
И мало знал, чего о том народе.
Был щедрый, добрый, труженик мужик.
И к дому, в поле двинул на прямик.
Усталым путникам, был в поле домик рад.
От снега вычищен у дома полесад.
Ворота настеж, на крылечке свет горит.
Собака на приезжих не рычит.
А просто: Гавкнула, хозяину дав знак.
На двор заехал путник, а не враг.
Возница быстро спрыгнул из саней,
Достал из них, лошадкину попону.
Покрыл её, под морду дал солому.
Сбил снег с сапог, и стукнул у дверей.
На стук открылась дверь, на улицу пал свет.
Хозяйка в дом рукою пригласила.
Всё по, простому в этом доме было.
И путник понял: « Здесь не услышишь. Нет!»
С поклоном перейдя через порог.
Сказал: « Мир в дом. Я малость задержался,
До города, вполуночь не добрался,
С лошадкою, в степи чуть-чуть задрог.
Прошу хозяйка, путнику ночлег"
-Чего ж не дать, коль добрый человек.
- Ну, что ж пойду лошадку распрягу,
И если можно привяжу её в хлеву?
Хозяйка кинула на плечи тёплый плед.
И вместе с мужиком, пошла во двор в ответ.
Тепло и чисто, сухо и светло.
В сарае куры, свиньи и коровы.
И конь стоит на привязи здоровый.
Лошадке нынче ночью повезло.
Улажены дела, мужик вслед за хозяйкой.
Шагает в дом, закрыта в хату дверь.
А в доме пахнет борщ свеклой и шкваркой.
-Ну, паря повезло! Хош верь, а хош не верь!
Хозяйка, скинув плед, тихонько повернулась.
Повесила на гвоздь, стряхнув пред этим снег.
Вошедшему, за ней, простецки улыбнулась.
Сказала: - Проходи, хороший человек.
Снимая свой тулуп, представился: -Никита!
Снимая сапоги, услышал он ответ:
-Приятно очень мне! Меня зовите Света!
- А отчество простите?
- А отчества и нет!
На руки воду льёт, на плечи полотенце.
Ведёт его к столу, садя, на табурет.
Нарезанный пирог, рушник лёг на коленца.
И в мире не чего, борща вкуснее нет!
Вот такая простота, просто всё как у кота!
Лапы, уши и усы. И это всё не для красы!
А, чтоб ловчей ловить мышей,
Гнать из дома их в зашей.
Так и в доме у хозяйки: Лавка, чайник, балалайка.
Чай налит, конфетки в чашке, сушки вкусные хрустяшки.
Сахар, ложечки златые, блюдца мёдом налитые.
И ватрушки с творогом, и бутылка с коньяком.
Путник за столом сидел, всё отведал, всё поел.
Рассказал всё о себе, куда ехал при луне.
Про поход свой и про цель, про веселье, карусель.
Ничего не утаил. Встал лишь только чай допил.
За столом пока сидели, говорили, пили, ели.
Глаз с хозяйки не сводил, руки белы оценил.
Груди твёрды, бёдра твёрды, он себе представил вёдра.
Губы просто, дивный сон. Чёрны брови, чёрны очи.
Белый локон с двух сторон, вниз ручьём стекают с плеч.
Отбивая мысль и речь.
Всё, пропал Никита ясно!
Тут ты паря, не напрасно!
Хотя Свету, не спросил,
Не хватила в общем сил.
С кем живёт, кого растит?
Спит ли с кем или не спит.
Так, попавши на постой.
Был он пойман красотой.
Поздний час, поздний обед, выключен на кухне свет.
Гостя, Света в спальню в водит, а второй то спальни нет!
Растерялся в раз Никита, у окна кровать накрыта.
У печи ещё кровать, где же путник будет спать?
В спальне просто и светло,
Вот сервант, а в нём стекло,
Так и плещется огнями,
Словно новое оно.
Стол стоит, комод резной,
Стула два, к стене спиной.
На кроватях есть подушки,
Дуты, взбиты, что лягушки!
Из лоскутьев покрова.
Видно, делала сома.
На стене ковёр с оленем,
Тот, что воду пьёт с коленей.
На полу половики.
На окошке рушники.
-Тут, ложись, возле окна, у печи лягу сома!
Светом, щёлк, и света нет, только лишь окна просвет.
Стал Никита раздеваться, кофту снял, и снял штаны,
Снял трико, на стул сложил всё, на последок, снял носки.
Лег Никитушка в кровать, надо бы уже поспать.
Только сон не лезет в бошку, Вот, попал, едрёна мать!
Мысль, одна страшней другой: Вот же дом и вот постой.
Вот хозяйка молодая, вот же парень молодой.
И тихонько, как во сне, он сказал: - Скажите , Света,
С кем вы держите всё это? И родные, ваши где?
- Я живу в дому одна, я не мать и не жена!
Без родителей осталась, в дом родной свой перебралась.
Раньше в городе жила, здесь теперь живу одна!
-Вот и я живу один, сам себе я господин.
Только матушка моя, да хозяйство, ждёт меня!
Вот так на тебе загадка: В нутрии горько, сверху сладко!
Сверху сине, внутри бело, верх и низ заполнен мелом!
Есть старайтесь это редко! Догадались? Да! Таблетка!
Вот, Никите и гадать, как попасть не в ту кровать?
Как спросить: - А, может щас, к вам пробраться на матрац?
Но вопрос решился сам, Света, скинув одеяло,
В полный рост, с кровати встала, в два шага перепорхнула.
И в постель его нырнула!
-В миг вопрос решу я твой.
Был чужой, а стал родной.
Это же вообще не дело, если в комнате одной,
Молодых лежат два тела, разделёны простынёй.
Что он, только не творил!
Как её он не любил!
Где её не целовал!
Как её он обнимал!
Бес и бог, в одной постели!
Бились в окна, бились в двери!
Лили воду, жгли огонь!
Лёд топили на пару!
И ослабли по утру!
Гомон, шум с утра в общаге, крики, спешка, беготня.
Так рабочий день и праздник, тут начнётся у тебя.
Сто дверей, в один момент, выдают апладисмент!
И пол тысячи голосов: Я иду, а я готов!
Всё, настала тишина, свет так ярок из окна!
В рот, нагадили котята: - Дайте, мне воды, ребята!
Но в ответ лишь тишина, ноют руки и спина!
Всё болит, кругом помойка, видно, тут была попойка!
Всё вокруг, лежит в верх дном. Не общага а, дурдом!
У стола, большая фляга, в ней вчера стояла брага.
А сейчас она пуста, всё сцедили, аж до дна.
И Никита в душевой, вмиг, устроил водопой.
Как вернулся с водопоя, в комнате узрел такое:
На кровати у стены, зверь лежит под одеялом,
Необъятной толщены!
Запах смрадный и копыта, шерстью тело всё обвито.
Всё, пропал, ребята я! Толи баба, толь свинья?
Вся кровать залита кровью,
В рот чих пых, с такой любовью.
Это был, конечно, сон!
На столе лежит записка, толь отписка, толь расписка.
И чехол от апарата: Ник, не бзди! Тут всё, заснято!
Проявлять ушли!
Твои Ребята!