А возьму-ка гусли в руки.
Натяну, настрою струны.
Да сыграю не от скуки,
да насуплю брови хмуро.
Вы - прислушайтесь спокойно,
вразумительно вникайте:
население опоено
подозрительным лекарствием.
Тупо глохнет, вовсю слепнет;
пост блюдёт и ночь и день.
Слышен часто тихий лепет,
мол, преследует, их- тень
от неведомой зверушки,
в каске якобы с рогами;
с автоматом - не игрушкой;
всех пинает сапогами.
Видел сам, летают мины
– словно саранча над полем.
Ни одна - не села мимо;
слышал голоса, от боли
дети звали среди ночи:
мама, мама помоги;
папке видно плохо очень...
нет руки и нет ноги.
Все дома к утру разрушив
тени прятались в кустах;
тишину садились слушать,
отдыхая метрах в ста.
А пожарищ пламя
- жрало человеческое тело -
на кровати что лежало...
скрыться в погреб не успело.
И такое пепелище
разрослось за целый год,
уж народ остался нищим,
но богатым стал урод,
кто затеял эту сечу,
убивая безоружных...
Надо гнать заразу эту
под Голгофу, всем бы дружно...
Гусли плакали. Жалели -
всех погибших наших братьев.
Веки скорбью тяжелели
– горьких слёз нам не набраться.
Гнать метлой,поганой
- тени, что маячат тут и там;
чтобы мины не глотали
жизнь чужую по ночам.
Струны в гуслях перебрал
и поведал под их звуки
правду-матушку, не врал...
Возраст мой - тому порука.
Будь он проклят тот урод,
кто воюет пятый год,
не жалея жизнь людей.
Будь он проклят, Иудей!
К вам пришел как гость честной,
поделиться с вами горем...
Надо встать нам всем стеной,
а иначе объегорят -
Тени чуждые - пол мира.
Потому и плачет лира...
Только знаю: коль не струсим
- распоются вскоре гусли,
Да настанет светлый час
окончания мук для нас.
2014.