***
Вдоль берегов из гранита траурного и меди,
минуя облака солнечные и скалы,
везли мы Нельсона в бочке с бренди
после славного Трафалгара,
и пили бренди то. Причащаться
нам не впервой от мощей героя.
Прости нас грешных, виконт Горацио,
но кровь твою мы вкушали стоя.
Был дух твой против пустых скитаний,
тебе вольней превратиться в пепел,
пересекая опять с ветрами
моря глухие, немые степи.
В огне зеркал, освещавших порох,
мелькали тени и человеки.
Сердца стучали, шептали хором,
что лучше-легче уйти навеки
не в реликварий, где мгла с мощами -
в себя горячего самого
без охов, тихо и без прощаний,
пред телевизором в рождество.
***
Вчера хоронили дедушку из КФСи.
Вчера эпоха умыла руки.
"Там не дедушка из Кентукки,
там другой хозяин романтической бородки -
сказал мне водитель траурного такси -
Куропаткин вроде бы иль Кропоткин".
***
Сегодня в воздухе нет проблем.
Разговор через воду, через стекло,
разговор всю ночь непонятно с кем.
Черная рыба, ее тепло
раз в неделю рождает шторм,
рождает яркий пустой вольфрам.
Наступает смятение, а потом,
рыбе сверху спускают корм,
как обычно по четвергам.
***
Видимо был я кому-то нужен,
коль прорывался к большой реке
сквозь дождь библейский,
сквозь грязь и лужи
на старом колхозном грузовике.
Рычал мой ржавый металлолом,
жрал землю, воду черную, подлетая
на кочках влажных, куда веслом
гнала нас женщина молодая.
***
Вечерний горн на греческой военной базе.
Кавалерия облаков совершает перестроения в небесах.
Эскадроны черных и белых готовятся к спуску флага.
Ветер Бонапарта их подгоняет на разных высотах.
***
Приснилось, что консерватория и обсерватория
соседствуют в одном здании.
На первых трех этажах - музыка, на верхних двух - космос.
Каждый вечер перемещаются астрономы и музыканты
из одного небытия в другое.
Скрипачки проводят полночи у телескопа,
барабаны из Бриттена требуются после трех,
чтобы очистить уставшие линзы или напугать какое-нибудь
слишком агрессивное небесное тело.
***
И в ожидании появления звезд,
пред тем, как остановятся вокруг ветра и реки,
я видел, как пылали горы снежные в мороз,
и как закат сжигал шкафы библиотеки.
Благоухал огнем читальный зал.
Сползало в сумрак раненое солнце.
Мой лучший вечер тихо угасал,
средь темных книг великих незнакомцев.