ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ ЧАСТЬ.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИВАНА ДОМОЙ.
Ивана отправляли навсегда
Домой, в свои родимые края.
Улыбка засияла на лице.
Теперь с семьёю встретится в конце.
Готов на крыльях мысленно лететь,
На собственного сына посмотреть,
Да на руках малютку подержать,
С любовью «Я люблю тебя»- сказать.
От радости он песни напевал,
Из штаба документы ожидал.
Да друга должен был с собою взять,
И нА руки семье его отдать.
И если радость проявлял Иван,
То Николай стыдился свой изъян:
Тревожно, непонятно себя вёл
И про Антона разговор завёл:
«Ты про Антона, что-нибудь узнал?
Ведь раньше нас с тобой в Чечню попал».
Иван молчал. Потом всё рассказал,
Как голову средь мёртвых увидал,
Что штабелями мёртвые лежат.
Пора земле родной тела предать,
Да напоследок гроб им подарить,
Посмертный «орден» им такой вручить,
Но власть не хочет утруждать себя.
Всех командиров в этом лишь виня.
По их вине погибло столь людей,
Оставив в трауре их матерей.
Никола слушал, слёзы проливал:
«И я бездарно также пострадал.
Мне незачем являться теперь в дом,
Чтобы обузой быть для многих в нём».
Иван всё продолжал ему внушать:
«Ты станешь радость в жизни получать,
Увидишь близких и своих родных,
Докажешь, что остался ты в живых.
Тобой гордиться будет детвора,
И молодая, стройная жена.
Да с нетерпением давно уж ждёт
и пироги любимые печёт».
Но Николай упорно всё молчал,
И другу ни на что не отвечал.
Он замысел в себе другой таил,
Ивану ничего не говорил.
Когда вокруг не стало никого,
А должен сон дневной быть у него,
Он санитарку слёзно попросил:
«Родная», выручи, нет больше сил.
Как видишь, муки страшные терплю,
Тебя я умоляю и прошу,
Две капли только капни мне ЦА (цэа)
И буду благодарен тебе я».
А санитарка глупая была,
Не смыслила в делах таких она.
Накапала две капельки в стакан,
Да поднесла тотчас к его губам.
Он только выпил, сразу же уснул,
В мгновенье ока, даже не моргнул.
Потом Ивану донесла она,
Как быстро в сон несчастного ввела:
«Две капли только я ему дала,
Как он просил, где надпись есть "ЦА».
В глазах Ивана почернел весь свет.
«Сгубила друга моего на нет.
Он не уснул, он навсегда ушёл.
Пора нам ехать, я за ним пришёл.
Ты самый сильный яд ему дала,
Да молодую жизнь всю забрала.
Под трибунал теперь тебя отдам,
А он решит, что делать дальше там».
Татьяна-санитарка сразу – в рёв:
«Не выдавайте! Я боюсь оков!
Я по незнанию ему дала,
Что он назвал, ему- то принесла.
Откуда было мне об этом знать»,-
И во весь голос стала вновь рыдать.
Иван не станет жизнь её губить,
И никуда не станет доносить.
Сам Николай во всём был виноват,
Душой своею очень староват.
Тот, кто боится тяготы судьбы,
Кто уклоняется от жизни и семьи,
Утрачивает интерес большой,
Того смерть тотчас позовёт с собой.
Теперь Иван сопровождал лишь гроб,
В котором, друг лежал без рук и ног,
Который жить не захотел, как все,
Принёс страдания своей семье.
А поезд мчал в родимые края,
Где ждёт его любимая семья.
Не знал, Алёны бабы уже нет,
И что вишнёвый сад осыпал цвет,
Что сын родной не ползал, а ходил,
Да много слов полезных говорил.
Пока он гроб родным передавал,
Да вкратце правду им он рассказал,
Домой дойти уж не хватило сил
И в мыслях Бога тотчас попросил:
«Спаси от смерти, сохрани меня.
Всю жизнь молиться буду на тебя».
Да в раз сознание и потерял,
Плашмя на землю сразу и упал.
За ним шла пара молодых парней,
Подняли тотчас на ноги скорей.
Да донесли к Алёне до дверей
И постучали тотчас громко к ней.
В четыре года им открыл малыш,
Довольно смелый и красив крепыш.
-Где мать?- спросили гости со двора,-
Да зачерпни водицы из ведра.
Мы будем в чувства дядю приводить,
Потом лишь сможем с ним поговорить.
Ребёнок тотчас притащил им ковш,
А у мужчины началась вдруг дрожь.
От брызг воды, очнулся вмиг Иван,
Пришёл в себя, но был, как- будто – пьян:
Болела очень сильно голова,
Не мог понять: с чего бы так она.
-Ребята, кто вы есть? И что со мной?
-Вы, вероятно, шли к себе домой,
И вдруг упали наземь головой.
Подумали, что вы уж неживой.
Да дотащили еле до крыльца,
Водицы попросили у мальца.
И сбрызнули водицею чуть- чуть.
Вы и очнулись моментально тут.
-Спасибо, что не дали умереть.
Я должен на сыночка посмотреть.
Вы можете идти. Вас не держу.
Я на крыльце немного посижу.
За вашу доброту благодарю.
Когда-нибудь вам честно отслужу.
И вот к нему подходит мальчуган.
-Как звать тебя, малыш?-
-Меня – Иван.
Ты, дядя, лучше в дом мой заходи,
А на крылечке грязном не сиди.
Тебя я чаем крепким напою,
А коль захочешь, песенку спою.
-Ты, что один? А братья твои где?
-Рыбачат рыбку где-то на реке.
Они меня с собою не берут,
Боятся, волны сразу унесут.
А речка здесь довольно - глубока.
Не научился плавать я пока.
-А у тебя собачка, Ваня, есть?
-Она всегда со мною рядом здесь.
Сегодня с братьями она ушла.
Её мамаша под крыльцом нашла.
Всё понимает, слушает меня.
-Хочу, Ванюша, я спросить тебя.
Где твой отец? Суров он, али нет?-
Иван с волненьем ждал его ответ.
-Мать говорит, наверное, погиб.
Его чеченцы съели, словно гриб.
А был бы жив, то написал письмо,
Оно бы к нам давным-давно пришло.
-А, если он к чеченцам в плен попал,
Поэтому вам письма не писал.
Потом из плена убежать сумел.
-Писать нам просто писем не хотел.
Не защищай его, он нас забыл.
Попей чаёк, давно уже остыл.
-Сынок, не уж то папку не признал?!
-Откуда мне признать? Его я не видал.
Пока беседу тихую вели,
Его братишки с речки подошли.
В нём не признали отчима они,
Но разговор с ним всё же завели.
Иван спросил: «Рыбалка удалась?»
-Река довольно сильно разлилась,
Ушла рыбёшка в глубину на дно.
С десятка два поймали всё равно.
-Ну, покажите свой удачный лов.
Собака прибежала на их зов,
Да во весь голос стала голосить,
И своим лаем всех вокруг будить.
Но вот хозяйка к дому подошла,
Спокойно по ступеничкам взошла.
И сердце защемило вдруг в груди:
-Ванюша, неужели это ты?!-
И бросилась на грудь ему она,
Рыдая, словно малое дитя.
За нею дети стали причитать,
Собака ещё громче подвывать.
Увидев, как целует детвора,
Лизать ботинок стала и она,
Как будто, чувствуя свою вину,
Теперь стремилась угодить ему.
Его никто так в жизни не ласкал,
Никто так искренне не целовал.
В минуты эти счастлив был вполне
И благодарен матушке-судьбе.
Р.S. Давно прошла чеченская война.
Сколь юных душ с собою унесла,
А сколько в рабство в горы увела,
От всех скрывает нынешня Чечня.
Да рефрижератор полный мертвецов
В Ростове дожидается гробов,
Чтобы тела достойно схоронить,
Пора гуманность людям проявить.
15 мая 2013г.
Санкт-Петербург.