...а в горле та же вата.
Вот, обратно
несмирный выдох направляется,
но всё же
подснежник-вдох растет,
и слово хрипловато
ложится на зимы нетлеющую кожу.
Зима опять берет взаймы, не уточняя
когда получка. Может быть, отдаст в апреле.
Смотрю на льдины, по привычке ставлю чайник
для небольшой метафизической потери -
она придет, она намного пунктуальней
бесцветной стайки сновидений,
но потери
имеют вкус незаглушимых покаяний
поодаль снежной, не оттаявшей постели.
Везут на санках нас, везут куда подальше,
и мы смеемся, мы смеемся, мы смеемся.
Играют ветры незатейливые марши,
руками трогаем сугробы. Руки - весла,
в руках держать бы всё, в ежовых рукавицах,
чтоб не растечься по ветвистым коридорам,
чтоб как положено друг другу дольше сниться,
друг другу, слышишь? Не кому-нибудь другому!
Всё та же вата в горле - криком не поможешь.
Несмирный выдох. Незадушенная слабость.
Ты помнишь зиму? Голубую ее кожу
и грустный голос, как мне показалось?
...а между тем давно вскипевший чайник
передышал случайным и дотошно
порасспросил у непомытых чашек
кого любить горячим сердцем можно.