Тебя настолько нет внутри,
что ты везде:
в повороте ключа, в порыве ветра, в переборе клавиш.
Ты меня этим душишь,
ты меня этим давишь,
ты со мной будто в покер играешь;
только я блефовать не умею...
Вот теперь настаёт твоё время,
когда всё сгорело, истлело, забылось и переболело,
зарубцевалось новой розовой кожей;
вот теперь ты задышишь,
теперь ты сможешь
рассмотреть меня на дне своих мятых будней,
скуренных с фильтром в одну затяжку.
Ты меня перепишешь
и пересскажешь,
перекроишь по себе
и покажешь
мне моё отражние новое,
безупречное, слишком ровное.
Будто рыбье,
с чешуйками гладкими, серебристыми,
глазами пустыми,
бессмысленными,
и ртом, приоткрытым, бесчувственным...
ну что, неужели мне лучше так?..
... моё рыбье трепещет на мостовой
(последние вдохи беззубым ртом),
а потом ты раздавишь меня ногой;
из меня посыпется жемчуг внутренностей, болью изъеденных,
(буковок мелких - моего наследия);
ты сбежишь, спасаясь от мелких чешуек
(колючих слов):
для тебя было б лучше не видеть моих стихов.
2016 г.
Иллюстрация взята из интернета http://oboi7.com/oboi/