кто тебя выточил и сваял, кто инородный вживил металл; всё, что не голос твой, – чуждый сплав, всё, что не ты, – осечка. всё тебе слово – пустой расход, всё твои губы – бесстрастный лёд, всё, что зовётся шипучим «страх», ты проживаешь вечно. долго выманивать и молчать, не доводить себя сгоряча, помнить: встречая один рассвет, не удержать не сможешь эти холодные уголки, нити венозные вдоль руки, зимний нечаянный наш секрет, холодность – кожа к коже.
я, не умеющий говорить, я запираю тебя внутри и разрешаю себе хранить в самой горячей точке. ранки и родинки, альбатрос, тихая гавань молочных звёзд – всё, что зовётся любовным «жизнь», выстоит ломкой ночью. спи полусладко, эгида – мир, спутник – сияющий альтаир.
чувствовать браком литую сталь, грудью – пласты железа.
знать, что у давней войны есть герб.
кто тебя выстегал - глух и слеп; нет у прошедшего ни лица, ни завывальных песен. пряталась вера, да дом нашла, твой механичен нечёткий шаг, будь же отважна, моя сестра, – латы, хрусталь и порох. все, кто останутся протеже, да позаботятся о душе, всё, что останется остывать, – да защитит от боли.
утром был страшный захожий шторм, ты его тяжко, как крест, несёшь, ты просыпаешься – не беда, что ещё не согреться.
но –
посмотри, как любовь идёт –
шрамы от пуль выбивает ток,
и оголённые провода
тянутся
прямо
к сердцу.