продолжение.
Наконец, задрожала палуба,
Под Высотского, с хрипотцой.
Трижды каркнул «наш» тусклой жалобой,
И поплёлся себе с ленцой.
Слёзы вытерли, насурмилися.
Изучив горизонт и высь,
Успокоились, умилилися,
К верху спинами разлеглись.
Диво дивное на солярии:
Униформа, как штык, роднит.
Все – товарищи, пролетарии,
В шкуру спрятанный индивид.
И уж «душечки», и уж «милочки»…
На корме уже кто-то поет…
Сладко ноют уставшие жилочки,
Тело жвачку спокойно жуёт.
Раскалённое за день солнце
Робко пробует водную гладь,
Распахнув в облаках оконце,
В реку бросило яркую прядь.
Облаков белокрылых стайки
Из-за леса вспорхнули враз.
И парят над волною чайки
В дальний путь, провожая нас.
Ой, ты Волга! Твой русский норов
В песнях прадедов и дедов…
И горят купола соборов
Проплывающих городов.