К Л.С.
Да – это так. Увидел и задохнулся.
Ровным строем мурашки ушли в стихи.
Обесценились судьбы и Най-Турса,
И прочих, о ком довелось читать. Плохи
Ныне связи в мыслях, плохи…
Пытаюсь сдержаться, тщетно, черт!
Разрывается шея – давление спертого
Дыхания и крика, счастливого. Рвет,
Бесподобно и благостно. Не мертвого,
Но пьяного, верно, вынесут…
«Боже, Вы так прекрасны…»
В медовой кринице
Я будто тону, глубоко, томно, страстно.
Вы мне не дадите отсюда выбраться,
И я не хочу. О ясность! О дева! Прасол
Бедный, слуга… наблюдатель из тени,
Упорно сжимающий кляп во рту,
Павший в бескровную зыбь на колени,
Взгляд наказавший быть на ветру
Паразитом и видеть сквозь дали, – мне ли
Быть ближе, мне ли? Ни за что.
Только издали образ лелеять, радуясь,
Только блюда из снимков и счет,
Сотый, тысячный, снова и снова падая,
Выплачивать дрожью. Мед…
Мягкая… Вдыхаю всего лишь пиксели,
Где в движении запечатлена юная,
Вечная, точно статуя, умело высеченная
Из берилла мятного, и Баюновым
Пением нетронутая люба-птичка…
Будь Вы и правда каменной,
По Вам бы стлались виноград и вьюны
Душистые, а я бы, виня, опальный,
Себя за дерзость, губы свои опустил
К предножию, трепетно прислонился,
Пролежал, как в бреду, не заметив
И бури, и солнцепека, но… не слился,
А был таков. Выпуская из цепи ветер,
Исчезая в дали, редея, как мои стихи,
Коих Вы никогда не увидите, ушел,
Стеная и сердцем помня Ваши духи.
(Желая помнить! Но – …)
Не мне Вас тревожить, видение. Будьте
И дальше в памяти той прекрасною,
А я послежу, чтоб не влезли за прутья
Воры, чтобы лика Вашего лозы красные,
Алые и пурпурные не закрыли, чутко.
Прощайте, ясная…
Прощайте,
Моя
Незабудка.
Keihne.
28-29.02.16