Контекст произведения:
Эта история из жизни моей семьи и касается моего младшего брата. Я не знал, что у отца были стихи по этому поводу до сегодняшнего дня, пока не наткнулся на них в его дневниках за 1984 год. Отец, я и мой брат - офицеры, но люди, как говориться, не системные. Всегда имели свое мнение и охотно им делились с начальством. Тем не менее отец и я дослужились до высоких должностей и званий, а младшему брату во многом эта истории в лейтенантские годы пустила службу под откос. За то, что мой брат прямо выступил против преступных действий своего руководства - его, совершенного здорового и адекватного человека, упекли в Кащенко и это, как потом оказалось, было практикой. Отцу и матери стоило много сил и, думаю, лет жизни, вытащить его от туда и реабилитировать. Как написано в комментарии отца - хлопот весь отпуск + 20 дней. А те, кто это сделал - были разжалованы и осуждены.
Палата № 6. Есть указание свыше:
Товарищ Н. - полнейший идиот!
Клеймить его. Но чтоб как можно тише.
А также без эксцессов наперёд.
И этот случай в доме сумашедшем
Не выдающийся, а страшно рядовой
И всё хотя давно уже в прошедшем
И вроде всё в порядке с головой
Но сердце жжёт обида от прозренья
Бессонной ночью и средь бела дня
Как вспомню о насилье и глумленьи
Над всем над тем, что свято для меня
Когда мы жить по совести не в силе
Когда червяк наживы души жжёт
Как надо, чтобы срочно заклеймили
Кто рядом вдруг по совести живёт
У тех, кого клеймят есть два пути:
Один из них - спокойно согласиться
С печатью шизика спокойно в мир уйти
И быть свободным и бесправным, словно птица
Второй для тех, кто в этом доме стену
Нормальным лбом пытается пробить
Лекарства, шок, уколов пару в вену
И нет вопроса - быть или не быть
Мы сами строили свой сумашедший дом
Где всё наоборот, и совесть и свобода
Где экскременты те, которые жуём
Прикрыты лозунгами счастья для народа
ноябрь 1984