Рассказ
Глава 5 (окончание)
1 – 4 главы размещены с 26,02 по 29.02.2016г.
Дорогие коллеги и неизвестные читатели! Это последняя 5 глава рассказа о жизни домашней голубиной стаи. Полеты, мысли, чувства голубей, общение с их хозяином Федотом.
Набрав большую высоту, они с Пестрым кружили над селом больше часа. Птице даны крылья и чтоб этим не воспользоваться. О чем только не подумаешь в таком полете. Кария, будто по-новому, видела и дома деревни, которая стала для нее родной, стадо, пасущееся за лесом, видела свой двор, в котором жили куры, пес Матрос, рыжая кошка Муська. Она жалела и дворового злющего пса Матроса, и кур во дворе, и корову. Впрочем, жалела каждого, кто не умел летать. И даже своего хозяина Федота. Она готова была рассказать ему об обтекающих тело струях воздуха, и захватывающей дух высоте, с ее прохладой и свободой. Если бы только она могла облечь свои понятные ощущения в слова, доступные человеку.
Люди представлялись ей странными существами. Она больше понимала цепного пса, чем своего хозяина Федота. Пес был понятен своей агрессией. Объяснение было простым. Дворовый пес относился к той же категории животных, что и птицы. Но он был их врагом, и голуби боялись его. В свою очередь пес не любил голубей. Так заложено природой. От рождения и до тризны происходит на земле межвидовая борьба. Сильный поедает слабого. И пес, и коршун, лиса и заяц, каждый из них обязан был для пропитания уничтожить того, кто слабее. А голуби в природе могли проглотить лишь комара, муху, кузнечика. Выбор был невелик и практически не нужен, потому что голубей отчего - то кормил человек. И это было для нее странным, потому что с человеком они принадлежали тоже к разным категориям обитателей земли. И, соответственно, должны были враждовать. Но этого не происходило. Человек не только не съедал голубей, но и любил их. Любое нарушение законов природы должно привести к катастрофе. Эти знания передала ей через гены мать, прожившая редкий для голубей срок, более двадцати лет. Через эту наследственную память, она знала, что было время, когда другие виды животного мира или болезни уничтожали полностью голубиные стаи.
Бывший вожак голубиной стаи Урр и его голубка были из породы турманов. Федот тоже гордился этой парой. Порода турманов, с гордой осанкой и белым оперением, с небольшим клювом и маленьким чубчиком, привлекала его еще и особенностью полета. В его стае уже летали три такие пары. И Федот, наблюдая за голубиной стаей, знал, что голуби каждой породы летают по - особому. И это доставляло ему истинное удовольствие.
В это раннее утро он по надобности вышел на крыльцо, спустился во двор, и заслушался разноголосым воркованием. Зимнее солнце еще не вышло из-за горизонта, но голубиная стая почти в полном составе, как солдаты на плацу, уже заняли места на крыше. Он уже по многолетнему общению с ними знал нравы и обычаи стаи. Более того, он ловил себя на мысли, что и их язык в определенной мере он тоже постиг.
Он понимал иерархию их взаимоотношений, видел кротость и даже покорность голубок и вызывающе напористое поведение некоторых самцов. Все как в человеческом обществе, – думал он. Голубиная стая то же общество со своими жизненными принципами, обычаями и даже моралью. И все это нельзя отрицать. Голуби – мыслящие птицы. Чтоб там не говорили ученые. Да что ему ученые? А разве можно отрицать его собственный опыт изучения и общения с различными породами голубей. О таком не прочтешь в книжках. Летом, когда стая спускалась на землю, он, сидя на лавочке у дома, часто беседовал с ними.
Он мысленно суеверно крестился, когда вдруг голубиная стая переставала клевать и, подняв головы, слушала его. «Вы все понимаете?» – спрашивал он и настороженно смотрел, не будут ли они кивать в знак согласия своими изящными головками. В это зимнее утро Федот не только для собственного интереса, но для пользы голубей, чтоб разогрелись в полете, громко хлопнул в ладоши и взмахнул руками.
Стая нехотя вспорхнула и сделала круг над домом. Федот размахивал руками, стремясь побудить стаю к полету на большую высоту. То ли его жесты, то ли новый вожак Пестрый «распорядился», но голуби, почувствовав родную стихию, стали набирать высоту. Первыми оторвались от стаи, резко уходя вверх, Кария и Пестрый. Они летели рядом, совершая одинаковые маневры. Он мог бы поклясться, что они разговаривают между собой. Голубиный язык существует, Так же, как и мысли. Только и то, и другое пока не расшифрованы человеком. Это бесспорно. Он не раз наблюдал, как вся стая неожиданно резко меняла курс, но ни разу не было при этом ни столкновения, ни отставания от стаи хотя бы одного голубя. А разве возможно такое при отсутствии мыслей и способности общаться?
Стайка из нескольких вертунов - турманов энергичными частыми взмахами крыльев, словно по винтовой лестнице быстро поднялась на большую высоту. Федот ждал того момента, когда начнется их «цирковое представление». И дождался. Как было уже не раз, голуби начали демонстрировать всю виртуозность своего полета. Порода одна, а способности и характеры разные. Некоторые вертелись через голову, складываясь в колесо. Он пробовал считать обороты, но от восхищения сбивался. Другие переворачивались назад, делая десять, а то и двадцать оборотов, падая вниз по спирали. Некоторые вращались так быстро, что становились похожими на клубок перьев. Не долетев несколько десятков метров до земли, голуби разворачивались и снова уходили ввысь. И так по несколько раз. Говорят, что иногда голуби, не успев раскрыться после кувырков, разбивались насмерть. К счастью, в голубятне Федота такого не случалось, если не считать загадочного исчезновения вожака Урра.
Кария давно присматривалась к стайке турманов. Она многое поняла. Никаких чудес в их действиях она не нашла. Все зависит от владения своим телом – уверенно думала Кария. Она решила попробовать это и самой. Но первый переворот получился совершенно непредвиденным. Она летела хвостом вниз, потом ее развернуло на бок. Она падала, беспорядочно кувыркаясь. Упругий воздух захлестывал поочередно голову, грудь, спину. Мелькание земли и неба, круговерть в сознании и безостановочное приближение земли. Временами было ощущение, что воздушный поток стремится вырвать перья из крыльев и хвоста. То топорщились, то прижимались перья на шее. И, лишь перед самой землей она сумела выровнять падение и расправить крылья.
-Ты могла разбиться, - посочувствовал ей Пестрый.
- Чудачка, - насмешливо произнес один из породы турманов. - Ты посягнула на законы природы. Посмотри на свое тело. Тебе ли равняться с нами?
Кария молча приняла эту насмешку, но возразив позднее:
- Кувырки возможны именно с использованием законов природы. Законы природы, пространство и воздух одинаковы для всех. Вам эти способности дала природа.
Подлетела, взмахнув два раза крыльями, как подпрыгнула, подруга вожака Урра. Она удовлетворенно заворковала:
- Я горжусь тобой, - сказала она и дала ей несколько полезных советов.
- А что? – Сказал другой голубь из породы турманов, – вполне может выполнить, если постарается. Она из нашей стаи.
- Мы всегда тебе поможем, - раздался еще голос.
Когда она подошла к Пестрому, тот взглядом поддержал ее:
- Верь только себе.
Весь этот день Кария вспоминала головокружительное падение. Она должна освоить то, что турманам дано по наследству.
Больше всего Кария любила весну. Любила за светлые весенние дни, зелень, что увеличивалась с каждым днем. По весне оперение голубей становилось ярче и воркование самцов становилось такой пронзительной силой радости, что хотелось петь. Даже Пестрый становился более разговорчивым и ласковым. Весна особое время, когда пары становятся ближе друг другу, заботясь о зарождении следующего поколения. Кария откладывала в гнездо одно, реже два яйца. И потом они, поочередно с Пестрым высиживали птенцов. И так из года в год. Они жили по тем законам, которые им передали предки.
Много раз Кария поднимаясь в небо, набирала высоту и пробовала по - разному перейти в кувырок. И вдруг это получилось. Она смогла. Теперь она надеялась, что другие из стаи и не только турманы будут чаще подниматься в небо. Но зависть стаи не подталкивала к действию, а переплавлялась в злопыхательство и обидные слова. Все, как у людей.
. - Выскочка. Обязательно ей надо выделиться. Не хочет жить, как жили мать, бабушка.
Они никуда не лезли. Жили, как велела им природа.
- Но ведь скучно жить только так, как жили двадцать или пятьдесят лет назад. Каждое поколение должно приносить в жизнь новое, свое, отличное от своих родителей.
Пестрый соглашался, но добавлял:
- Если нет риска для жизни.
Конечно же, он был прав, только можно ли укротить свой характер? Наверное, можно, но Кария не признавала такой жизни. Жить только для того, чтобы есть? Жизнь голубей, даже домашних, полна тревог и опасностей. И не раз могут выручить их быстрые крылья и владение своим телом. К этому она и стремится.
Но опасность пришла совершенно с другой стороны. Такое случилось впервые.
Пожар всегда неожиданный. Так и на голубятне. Кария почувствовала запах первой.
Дым и слабый факел огня она увидела в углу. Медлить было нельзя. Маленький вырез в двери голубятни она заметила давно. Но можно ли через него вылететь? Не бояться нового, искать выход из любого положения. Не к этому ли готовила она себя? Передними пальцами она ухватилась за выступающую дощечку перед этим вырезом. Она напрягла мышцы ног и с трудом протиснулась в эту прорезь. Она вывалилась на крышу, и взмахнула крыльями. Все это Кария проделала, не задумываясь, а лишь по инстинкту самосохранения.
И каким-то чувством, приобретенным жизненным опытом, она стала летать вдоль дома в бледном лунном свете, надеясь лишь на память. Зрение голубей не предназначено для полетов ночью. Услышав хлопанье крыльев, пес поспешно вылез из будки и от удивления присел. Запах дыма дошел и до него. Матрос рванулся, гремя цепью, и громко залаял.
Федот несколькими рывками по лестнице добрался до замка двери, и дрожащими руками открыл дверцу. Сонные голуби выпархивали на крышу. Огнетушителем он смог сбить пламя и, присев здесь же на скамейку и, вытирая выступивший пот, перекрестился.
Утром пришел сосед.
- Слышал, что у тебя жареным запахло?
Федот с сомнением взглянул на него.
- Очко екнуло? – Отчего–то засмеялся тот.
- Слушай, недоделанный горожанин, валил бы ты отсюда.
Сосед сплюнул, но ничего не сказал.
В течение дня Кария и Пестрый вылетали несколько раз. Они поднимались на высоту более двухсот метров. Отсюда виделась дальняя излучина реки, лес, деревенское стадо с пастухом, большие поля со спелыми колосьями пшеницы. В этом году пшеничное поле колосилось рядом с деревней. После сбора урожая им будет где полакомиться. Сердца их бились радостью от прозрачного набегающего потока воздуха, от синевы русла речки, от сытных запахов поля.
На следующее утро Федот открыл дверь голубятни и любовался вылетающими птицами. Его удивило, что почти все голуби уже вылетели, а Карии и Пестрого все не было. Это показалось ему странным. Он с плохим предчувствием поднялся по лестнице, и, пригнувшись в низкой двери чердака, вошел внутрь. Его любимой пары голубей здесь не было.
Федот посидел на скамейке во дворе дома, встал и пошел к соседям. Соседа дома не было.
- Уехал сын еще спозаранку, - вздохнула его старая мать.
Целую неделю не находил себе места Федот. Будто лучших друзей потерял. Впрочем, так это и было. Долгое общение с ними давало ему радость и подталкивало к размышлениям. Что еще надо одинокому человеку? Он вспомнил жену, свою жизнь, большая часть которой прошла на голубятне.
А может быть, прав сосед: бросить все и податься в город? Но он погасил эти мысли, как гасят сапогом ненужный окурок.
Вернувшись с работы под вечер, он увидел на коньке крыши любимую пару. Пестрый клювом прикасался к перьям подруги, чередуя с воркованием.
И такая тоска вдруг охватила Федота, что хотелось по-собачьи завыть и рвануться с невидимой цепи одиночества.
Спасибо, что прочли. Если понравился этот необычный рассказ и если не трудно, выскажите, пожалуйста, свое свое мнение.
С уважением, Виктор Чернявский