1
" Весна..." — глубоко вобрав в себя воздух, произнёс рыбак. Он прикрыл глаза. Солнечный свет опускался на лицо, растекаясь по всему телу, не пропустил и мочек ушей.
Ночью местный ландшафт обработал дождь и сегодня аромат влажной почвы забивался в ноздри. На голых ветвях висели прозрачные капли, заменяя листья.
Оказавшись на месте, рыбак стал оглядывать речку, далеко тянувшуюся вдоль берега. После прошедшего дождя, реку словно раздуло.
"Так бывает с венами на руке, когда сжимаешь их "выше по течению"" — подумал он, выкладывая содержимое портфеля.
Река пульсировала. В тени деревьев лежала змея. Она подняла свою голову словно перископ и начала медленно продвигаться к воде, где скрылась. След, оставшийся на глади раной, быстро затянулся.
Рыбак начал раскладывать вещи. Знакомые звали его Степан. Паспорт этот факт не отрицал. Ничего особого из себя Степан не представлял, как и большинство людей. Худосочный парень с зелёными глазами и короткой стрижкой. Преподавал литературу в младших классах. Имел, как и многие, пару вредных привычек в неделю.
2
Степан вытащил лесу из воды без сопротивления. На крючке болтался недоеденный червь, напоминающий начинку пирога с тыквой.
Линия горизонта становилась отчётливей. Солнце поднималось мерно и осторожно, чтобы не спугнуть туман, ещё оставшийся висеть над дорогой.
Степан взял банку с червями и вывалил содержимое на газетку рядом с собой. Покрутив массу земли и червей указательным пальцем, он выбрал самого крупного из семейства.
"Искупаешься хоть. Я то кроме этой реки ничего и не видел, да и вряд ли увижу. Всю жизнь здесь. А ты — иди поплавай!" — бубнил Степан, подняв червяка над крючком.
Усадку червя в проектное положение прервал резкий писк.
Рыбак начал прислушиваться: шелестел камыш; лягушки распевали дурацкие песни невпопад и по очереди плюхались в воду; ветер гулял в кронах деревьев.
Степан попытался насадить червя повторно, но писк стал усиливаться. Он приложил, сложенную лодочкой ладонь с червём к уху. Этот писк исходил от того самого червя.
И вблизи этот писк был ничем иным, как песней Adriano Celentano "Confessa".
3
Ma perch;!... non l'hai detto primaaaa!...
chi non ama... non sar; amato mai!
Это было прекрасное исполнение. Каждая нота была на своём месте.
"Интересно, откуда червяк знает итальянский?" — размышлял Степан — "Хотя я и сам не знаю. Может он говорит всякие слова наобум...". Эта мысль успокоила рыбака.
Червяк снял фрак, который был настолько мал, что рыбак не сразу его заметил, бросил на землю и громко, как того требовали обстоятельства, произнёс — "Насаживай, чего смотришь?"
Степан опешил. И сначала уронил червя на землю, чтобы вскоре, осознав это, поднять упавшего.
Они смотрели друг другу в глаза. Вряд ли у червей есть глаза, но это выглядело именно так. Враги ли они?
Рыбак начал стряхивать грязь с его влажного тельца, которое болталось, как лапша в его пальцах.
Вдруг Степан ощутил притяжение земли. Схожее ощущение было у него на день своего рождения. В шестнадцать лет он так напился с друзьями, что оставил прекрасный кровавый след на асфальте от падения. Лоб заживал долго.
Он летел вниз. Степа никогда не летал на самолётах, а особенно на падающих, но ощущал себя капитаном боинга. Дела шли не очень.
Рядом с ним, похожий на маленькую веточку, летел знакомый червяк.
Они приземлились в одно и тоже время. Если бы Степан немного знал физику, он непременно сделал бы кое-какие выводы из этого.
4
Земля была на вкус, как курица с картошкой. Степан полз, двигаясь энергично, за петлявшим впереди Леонидом — червём, который не так давно был выбран рыболовом в качестве приманки; теперь они оба представляли из себя две стремящиеся в землю палочки.
"Не отставай" — кричал Леонид. Его пружинное тело двигалось быстро и непринужденно, пробивая слои земли, один за другим. Каждый слой земли раскрывался, как цветок, перед Степаном и быстро схлопывался позади. Достаточно красивое зрелище.
"Как же здесь темно и сыро" — сплёвывая землю шептал новоиспечённый червь — "Неужели я попал в ад? Разве я жил неправедно? Да, я делал много глупостей. Как и многие..."
Если бог существует, то его явно не волнует, что происходит со Степаном. Или же бог просто напросто забавный парень, решивший поглумиться над смертным.
Леонид исчез из виду. Куда было двигаться непонятно. Цветооформлением этот ад походил на картины Рембранта. Красиво! Но когда ты внутри и не понимаешь , где верх, где низ, а где, собственно, жизнь — мало одной эстетики.
Впервые за всё время, что рыбак стал червём, он почувствовал страх.
Степан нашёл канавку вырытую Леонидом и начал двигаться вдоль неё, пока не оказался около реки.
Она казалось непреодолимой. Волны напоминали горы. Эти горы меняли высоту то поднимаясь выше неба, то опускаясь к самой земле. Степан никогда не был в горах, но его дед показывал молодому мальчики снимки Эвереста, на которых сам, конечно, тоже никогда не бывал.
"А вот и ты..." — протяжно произнёс Леонид. Потянулся, приняв форму ручки стакана и снова выпрямился.
5
Небосвод покрывался бородавками туч. Леонид, вытянувшись палочкой, лежал на сырой земле. Степан привыкающий к своим габаритам — крутился, пытался прыгать. Устав, он зарылся в землю наполовину. Вторая половина болталась, пародируя камыш, да и самого Степана по выходным. Он помнил из уроков биологии, что птицы любят червей, и поэтому лучше спрятаться поглубже. Мало кому понадобились эти знания, кроме него.
Это был ничем не примечательный день. Такой же обычный, как жизнь Степана до произошедшего. Птицы купались в небе. Лёгкий ветерок мешал реке стать неподвижной. Люди выпивали, так как была суббота. Где-то взрывались бомбы, превращая людей в некрасивый фейерверк.
"Ничего не хочешь спросить? - начал Леонид.
"Когда умру, спрошу у бога, почему вся эта хрень выпала мне." — затянувшись поглубже в землю, отвечал рыбак.
"А ты никогда не думал, что богом может быть любое существо на земле? Например, одноклеточное?" - напирал Леонид.
"Какая глупость. Зачем одноклеточному придумывать смерть, если оно бессмертно?"
"Ты боишься смерти?"
"Да. Кто же не боится смерти?"
"Если всё равно умрёшь, почему боишься смерти? Это тоже самое, что удивляться подарку, который желал получить. Ты разворачиваешь его, сбрасываешь обёртку, всю эту никому не нужную "мишуру" и напарываешься на содержимое. Там то, что изучено тобой вдоль и поперёк. Ты кладёшь это на полку, в шкаф, ещё куда-нибудь. Всё. Только со смертью дело немного по-другому.
Для смерти подарок ты. И она кладёт тебя в ящик, как очередную игрушку, которую однажды возжелала и которая ей больше не нужна. Разве ты не игр..."
Крик птицы прервал их разговор. Леонид быстро вкопался в землю.
Степан нырнул в ранее выкопанную траншею. Птица пролетела где-то рядом.
"Скоро будет дождь. А мы дождь не очень то и уважаем" - когда черви вылезли снова, начал Леонид - "Нам нужно отойти подальше от берега, а то унесёт в реку и считай — труп."
Они двигались быстро. Степан заметил, что усталости совсем не испытывает. Когда он находился в человеческом теле, лёгкая пробежка превращало его сердце в пулемёт.
"Здесь и остановимся" - сказал Леонид.
"Нет про..." - Степана схватила птица. Два друга не заметили её. Так бывает, жизнь странная штука.
6
Леонида не было видно. Плакал ли он, или ничего не испытывал? Кто знает этих червей.
Степану острый клюв птицы не доставлял ощущений боли. Ему нравилось лететь. Одно дерево сменялось другим. Река сверху напоминала большую змею. Или червя...
В тот момент смерть казалась далеко. Птица сделала странный вираж и Степан почувствовал свободный полёт.
7
Когда, очнувшись рыбак открыл глаза, боль стала вновь ощутима.
"Боль?" - улыбнувшись заметил Степан.
Он начал осматриваться вокруг. Хор природы снова зазвучал на приемлемых частотах. Птицы не казались огромными летающими пятнами. А река непреодолимой горой.
Он встал на ноги и похлопал себя по щекам. "Я человек!" - крикнул рыбак, рассмеявшись в никуда. Помолчал и бросил вслед улетающей слюне "Дурацкие сны какие-то последнее время."
Закурив сигарету, он почувствовал приятный холодок внутри. Лёгкое покачивание прихода.
Снова взяв удочку, подтянул к себе крючок. Всё те же остатки тыквенного пирога. Он легким движением снял выпотрошенного рыбами червяка и полез за другим. Газетка с землёй лежала, дожидаясь его. Немного земли унесло ветром, но кого волнует земля. Вокруг — земля. И даже на дне самой глубокой впадины земля. И жизнь закончится землёй.
Рыбак начал копошиться в земляной массе. Червей не было. Он положил газетку на колени, продолжая рыться в вязкой массе. Руки потели. Язык каменел.
"Ба фто са тёрт" - Степан выбросил газету. Содержимое унесло в разные стороны.
Он взглянул на свои руки. Его пальцы извивались, превратившись в червей.