Вечер землю укрывая, к сну готовил цветов листья,
Небо тьмою покрывая, месяц красил белой кистью.
Разбросал для ночи звёзды, потушил огни лихие.
Тайны мрачные воссоздал, уходя в леса глухие.
Под луною спало поле, в травах мак заснул высоких.
Ветер вырвавшись на волю, пыль с дорог снимал далёких.
Плыли пузыри по глади, озеро во тьме сверкало.
Сыч кричал устало сзади, ночь во все права вступала.
На поляну в длинной робе, словно призрак на свободе,
Вышел царь, что чист, как воды, в глади чьих блестели своды
Неба в час, когда лишь солнце, пробивается в оконце,
В час, когда земля вставала, в час, когда жизнь созревала.
Тёмный волос, волос длинный, как ручей стекал старинный
С гор, покатов, с плеч струился и на кончиках он вился.
Молодым сверкая ликом, отражаясь лунным бликом,
Засверкали чёрны очи, цвета ясной светлой ночи.
Плавной поступью ступая, шёл он пламенем сверкая.
Что горел в глазах глубоких, сильных, тёмных и далёких.
Под ногами вились травы, что свидетелями славы
В этот странный час вступали, его имя прославляли.
Был он вечно молодой. Как мак красный под ногой
Его шёлковый наряд, плыл за ним. Костры горят,
В его сердце и в душе, что всегда была в огне
Наступила тишина, там теперь любовь была.
На поляне было тихо, спали в норках своих мыши,
Не будили ветры лихо, тех, кто мог увидеть лишних.
На поляне были двое, голову царя венчала,
Пряжка с белою луною, а другого с солнцем алым.
Двое, словно отражение, протянули к небу руки,
И всего лишь на мгновение, спали цепи той разлуки.
Позабылась где-то вечность, что двух братьев разделила.
Эта огненная встреча всё простила, всё забыла.
Пронеслись над ними годы, только время уж не властно.
Поменялись дни и моды, лишь душа осталась страстна.
Две души две половинки, на поляне той стояли,
Где-то там цвели кувшинки, что сказать братья не знали.
Столько слов рвалось наружу, столько клятв и столько боли,
Но язык мог всё разрушить, и напомнить им их роли.
Царь Луны и ночь пряной, что была сегодня пьяной,
На поляну вышел рьяно, чтобы встретиться с ним рано.
Время замерло пугливо, ветер смолк, забыв про песни.
Он укрылся суетливо в травах, что не знали вести.
А два брата всё молчали, речь не смела рвать на части,
Тишину, что их венчала, хороня во тьме все страсти.
Не найдя слова другие, оба подошли к другу к другу,
Наконец-то, как родные, протянули тонки руки.
И сомкнули их в объятия, позабыли про разлуку.
Отражения и братья больше не пускали руку.
Так стояли до рассвета, всё без слов передавая.
И случись бы конец света, умерли, не разрывая
Те объятия, те чувства, что сковали их за годы
Им когда-то было грустно, а теперь озёр всех воды
Их не смогут разлучить.
Царь Луны заговорил:
- Я тебя похоронил,
Но сейчас прости за это,
Я здесь буду до рассвета,
Брат мой милый, мой родной,
Пусть Луна будет с тобой.
Ему вторил голос Солнца
- Загляни ко мне в оконце,
Когда буду крепко спать,
Чтобы утром мир поднять.
Я тебя все эти годы,
Ждал, минуя людей моды.
И надеялся опять,
Тебя, брат Луны, обнять.
- Чувства все сейчас твои,
Мне знакомы, как мои.
Я тебя столетия ждал,
Если б только это знал!
- Знал и верил, что когда-то,
Я опять увижу брата.
Жаль, что я боялся раньше,
Подойти к тебе без фальши.
А теперь поняв значение,
Звёзд, иных предназначение.
Я могу тебе сказать,
- Я люблю тебя, мой брат.
Дальше ветер их не видел, он ушёл по тропам витым,
Пусть Луна блестит во тьме, оставаясь в тишине.
Мир давно остановился, ночью сладкою покрылся,
А два брата пусть стоят и всю ночь проговорят.
До тех пор, пока царь Ночи, не покинет Солнца очи.
И они не вспомнят роли, что причиной были боли.
Говорят, что мир тогда, поменялся навсегда.
Солнце и Луна застыли и друг друга проводили
В путь по звёздам расписной, царь Луны пришёл в златом
Сшитым солнечным лучом, брата лучшего плащом.
А царь Солнца в тёмной робе, что звенела на свободе,
Шёл по травушкам лесным, укрываясь тем ночным,
Длинным пламенем Луны, оставляя там следы.
Что когда настанет время, братец, натянувши стремя
На коне помчался вдаль, и объехав земной край,
Прискакать смог до него, Брата Солнца своего.