Забьется мысль, как бабочка, в рассудок
И, крылышки ломая, бьется там.
И что ни есть, оттуда и отсюда,
Стекается за нею по пятам.
Собьется в ком, в одну большую точку,
В такое многослойное ядро.
И ты начнешь разматывать цепочку,
Тянуть, как из колодезя ведро.
И смотришь в это чудо притяженья,
В дрожанье этих усиков и крыл.
И видишь там такие отраженья,
Которые не скоро бы открыл.
Ну, бабочка, цветастая каналья,
Заложница и стужи, и огня!
За зеркало уводишь, в зазеркалье
Обратно неготового меня!
Скольжу наощупь, словно ослепленный,
Сквозь сумрак непроглядный и седой,
Как нитка за иголкою каленой,
Как кобра за поющею дудой.
Иду туда, куда и сам не знаю,
К истоку, к постижению азов.
По кромочке, по ленточке, по краю,
Иду, как зачарованный на зов.
От трепетной вибрации завишу
И в этот миг лишь ею и живу.
И что я в том движении увижу,
И где я путешествие прерву?
На собственном моем воспоминаньи,
На явственном видении извне?
На знаньи, а, скорей всего, незнаньи
Того, что было спрятано во мне?
На чьей-то жизни, ставшей мне не чуждой,
На опыте, который не прожит?
И все вот это бабочка неужто
Навеяла, которая дрожит?
И будут откровенья и крушенья,
За переходом новый переход.
Не будет лишь похода завершенья,
Пока такой роится хоровод.
И пристань – не клиническая койка,
И гонит кровь по жилам не весна.
Как многое зависит от какой-то
Случайности, навеянности, сна…
Столкнутся грандиозные светила,
Галактики низвергнутся с орбит.
А бабочка, которая грустила,
Спорхнула уж, не ведая обид.
И вслед за ней летит себе другая
Из тьмы на свет не как на бойкий торг.
И взмахи ее крыльев повергают
Кого-то в тот же трепет и восторг.
2016