Однажды видела странный сон. Будто по каким-то непредвиденным обстоятельствам я оказалась в глухой безмолвной тайге.
Приближалась середина марта, но злодейка-зима рьяно протестовала всем законам природы и отчаянно сопротивлялась приходу весны, хлеща ее нежные щеки обжигающим морозным ветром. Несмотря на черное зловещее небо, звезды манили и притягивали к себе, даря необъяснимую надежду...
Одетая в легкое ситцевое платье я стояла на снежном ковре. Но холода зимы не чувствовала. Из глубины сердца бил ключом горячий родник, согревающий душу и желающий вырваться наружу. Сонную тайгу, разнеженную мягкой зимней постелью, явно раздражали пестрые краски моего весеннего платья. Контраст был налицо. Не скрывая откровенного презрения господствующий в тайге ветер, грубо обрушивался на меня всей своей мощью, при этом повторяя: «Эх, ты, дурашка, дурашка... что ты здесь делаешь? да и еще в таком потешном виде...»
Развесистые деревья, глядя в мою сторону, лишь качали своими головами под такт, задаваемый ветром, и надсмехались.
В ответ на ухмылку ветра просилось сказать:
- Не в твоей власти смена грядущей стихии. Господству твоему уж скоро придет конец. Весна не заставит себя долго ждать.
Душа ждала прихода весны. Хотелось пробуждения...
Помимо сонного мрачного густого леса, хотелось найти теплящуюся жизнь, что казалось мне безрезультатно. Повсюду царила мертвая тишина. Мой взгляд случайно упал на снежный коридор, уводящий вглубь тайги. Следы зверя на снегу. Волки, подумала я, и сердце ушло в пятки.
Озираясь по сторонам и не понимая происходящего вокруг, я подняла взор на небо и спросила: «Боже, зачем я здесь? Что Ты хочешь мне этим сказать?» Но небо было безмолвным в тот день, лишь звезды и месяц загадочно улыбались, щедро освещая своими лучами волчьи следы на снегу.
Неужели мне придется идти туда, в самую глубь леса, терзали сознание мысли.
Вокруг было тихо. Как вдруг за снежной грядой, куда уводили следы, раздался протяжный едва слышный горестный вой, смешанный с жалобным скулением. Странным казалось услышать в этой мертвой тишине звуки еще чьей-то жизни, похожие на плач человека...
Осторожно пробравшись за снежный вал, я увидела страшную картину. В нескольких метрах от меня под ветвистым деревом лежал взрослый довольно крупных размеров волк. Замерев от ужаса и не дыша, я думала про себя: вот так встреча.
Волк-одиночка отчаянно рвался, пытаясь разгрызть зубами захлопнувшийся на лапе капкан. Но все попытки были безрезультатны и тщетны. Металлические челюсти железного «убийцы» в смертельных объятьях держали переднюю лапу жертвы. Пытаясь вырваться и дергаясь, волк лишь увеличивал свои страдания. Кровоточащая рана горела огнем, боль врезалась в тело волка и эхом отдавала в голове. От безуспешных попыток высвободиться, текущей безысходности и отчаяния волку оставалось только выть...
Почуяв приближение человека, зверь насторожился. Слегка подняв голову, он вперил в меня свои огненно-оранжевые глаза. Сердце обдало ледяным ужасом.
Придя в себя и поверив в силу сдерживающего волка капкана, я сделала пару шагом вперед и остановилась. В голове начали оттаивать мысли, сменяя одна другую.
- Ты ведь хотела найти в этой безмолвной тайге хоть какую-то жизнь?
- Да, хотела - не желая верить своим глазам, тихо сказала я. Но чтоб такую... Нет. Страшно.
Разум не хотел мириться с реальностью. Скорей бы проснуться. Но было невозможно.
Волк-одиночка и я, одни в дремучем лесу, размышляла я. Совпадение? Навряд ли... По воле Божьей? Не хотелось верить. Часто ей противилась. А если серьезно? Тогда смириться.
Мой взгляд упал в сторону от лежащего на снегу зверя. Вперед уводила охотничья тропа. Охотники придут за ним и убьют, мелькнуло в сознании.
- Неужели ты так просто уйдешь?
Словно огненными буквами на черном зловещем небе писались строки:
«Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?»
Страхом сдавило горло. Нет, Господи... только не я. Пусть кто-нибудь другой. Я не могу.
- А когда ты могла? - раздался встречный вопрос. Ты забыла Мое Слово: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе?
Нет, я его не забыла. Я отчаянно сопротивлялась ему и не хотела верить.
- Нет, данные слова не для меня, Господь. Эти слова написаны апостолом Павлом. Ему нужна была смелость. Ведь это он боролся со зверями в Ефесе - в мыслях перебирала я.
- Да... Отличное оправдание своих страхов - бросила мне вызов совесть, - Вспомни пережитое.
Парировать «умными» фразами перед совестью, казалось глупым и бесполезным занятием. Уж кого, а ее точно не обманешь. Остается лишь смириться.
- Не бойся, смелей вперед - отдавало где-то в области сердца...
А вдруг у меня ничего не выйдет? - попытавшись в последний раз избавиться от порученного мне Богом задания, спросила я.
Ответа на вопрос не последовало. Небо молчало. Остались лишь двое: я и обреченный судьбою волк-одиночка. Время шло. Нужно было решаться. Невольно и нерешительно ноги сами пошли навстречу к обессиленному таинственному незнакомцу, распластавшемуся на снежном покрывале.
Увидев приближающегося человека, зверь тихо и угрожающе зарычал. Шерсть на загривке поднялась дыбом, а глаза вспыхнули пламенем лютой ненависти к людям, смешанной с болью и страданием. Казалось, что волк-одиночка ненавидит всё на свете: себя, свою беду, эту, вдруг ставшую чужой, тайгу, своих собратьев и больше всего людей.
- Ты ненавидишь меня... Понимаю. Люди причинили тебе много боли и заставили страдать. Думаю, тебе нужно время, чтобы привыкнуть ко мне. Хорошо, я подожду – начала я свой диалог с волком.
Волк был агрессивен и свирепо метался, словно бешеный сторожевой пес на своей несчастной «цепи», превратившей его из вольного дикого зверя в жалкого брошенного и никому не нужного раба.
Расположившись напротив волка, я смотрела в его печальные огненно-оранжевые глаза. Мне хотелось знать его мысли, чувства... Но волчьи глаза отражали какую-то пустоту, причину которой я никак не могла понять. Будто разочарование в жизни. В своей силе. В самом себе... Временами они заливались тоской, болью и терзающей мукой. Я больше не могла в них равнодушно смотреть. Слезы начали ручьями стекать с моих глаз, каждой капелькой раня и обжигая мне душу. Но почему он был так беспечен и не осторожен, думала я о волке. Неужели не знал, что здесь ловушка. Хотелось лечь с ним рядом, свернувшись калачиком, здесь в этой снежной могиле и умереть...
Видя мою замершую в одном положении фигуру, зверь перестал рычать и молча, смотрел куда-то вдаль... Постепенно он стал привыкать к своему непрошеному «гостю».
Я размышляла о волке-одиночке и о его страшной участи. Как вдруг передо мной промелькнули слова Священного Писания: «...потому что многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею: дом ее - пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти».
Мысли безудержно начали носиться в моей голове. Этот капкан, словно смертельная западня женской безответной любви, крепко держащая в железных объятиях своего избранника, думала я. В то время как волк - заигравшийся в чувствах молодой человек, легкомысленно разбрасывающийся комплиментами направо и налево... Как опасно заигрывать с грехом. Ведь роль охотника за душами людей в этой трагической пьесе играет сам дьявол, расставляя не приметные глазу капканы. После чего он придет спустя некоторое время за своей обреченной жертвой, чтобы окончательно ее прикончить.
Мысли вновь возвратились к реальности. А время шло. Нужно подойти еще ближе и освободить его, думала я. Нельзя медлить. Скоро рассвет. Буду медлить – не успею, убьют... Еще на шаг я приблизилась к волку. Нас отделяло друг от друга незначительное расстояние.
- А если он укусит? - всплыло в сознание. Но времени думать больше не было. Пришло время действовать.
С судорожной опаской я протянула руку к его передней лапе, чтобы нажать на сложный механизм. Как вдруг зверь, очнувшись от своего забытья, движимый рефлексом самозащиты, острыми, как шипы, клыками впился мне в руку чуть выше запястья, но и тут же отпустил. От боли помутнело в глазах. Притянув руку к себе, я увидела на ней глубокую и кровоточащую рану. Рука ныла, а пронзительная боль пульсировала по телу и вонзалась мне в голову. В тоже время мне казалось, что совместно с волчьими клыками в меня вошла его душераздирающая боль и мука. В результате чего ломило и тело, и душу.
Волк-одиночка сунул свой нос под переднюю, не зажатую капканом лапу, будто извиняясь за совершенное «преступление», и тихо поскуливал. Я его не осуждала. Ведь я сама хотела пережить то, что чувствует он...
- Друг мой, доверься мне... Я не хочу тебе зла. Ночь скоро пройдет. Утром за тобой придут и убьют. На рассвете. Понимаешь? Позволь мне помочь тебе освободиться - с мольбой я обратилась к волку.
Волк слушал тонкий девичий голос, и постепенно отчаяние сменялось теплящейся надеждой, но недоверие ко всему людскому роду не давало ему решиться.
- О, Боже... неужели, я так и не смогу ему помочь? - сдавило сердце отчаяние. - Зачем мне тогда моя жизнь?
Но небо по-прежнему оставалось безответным, предоставляя мне право выбора.
Я освобожу его чего бы мне это не стояло - твердо решила я. - Если загрызет, значит так суждено. Мне терять нечего.
Закрыв глаза и мысленно приготовившись к мучительной смерти и страшной боли, я протянула вперед обе руки и изо всех сил надавила на стальной механизм. Сработало. Жертва была освобождена. Но нападения не последовало. В полном бессилии от изматывающего напряжения я повалилась на заснеженную поляну. Я умерла. Мне так казалось. После чего впала в забытье...
...Придти в себя мне помог освобожденный волк-одиночка, пытающийся поднять мою голову над землей. С нескрываемой благодарностью своим шершавым языком он лизал мои щеки, пытаясь привести в чувства.
Придя в себя, я увидела перед собой совершенного измененного зверя. Он больше не рычал на меня, не угрожал, но дружелюбно вилял своим серым хвостом. Женские руки и сердце потянулись навстречу бывшему «преступнику» и, дотронувшись до его головы, прошлись вдоль спины по густой грубой шерсти. Волк на мгновенье вздрогнул. Но, после, чувствуя ласку прикосновения теплых нежных рук, растаял под ними и словно просил о том, чтобы это блаженство никогда не кончалось. В его волчьих глазах появился отблеск возрожденной надежды, который яркой вспышкой вдохновения оживил мою уставшую от борьбы со зверем, душу. Ведь я так ждала весны. Весны, пробудившейся в волчьей душе.
- Вот оно пробуждение... – с любовью смотря на волка, улыбалась я.
Обиды на него за причиненную мне боль не было. Хотя, укушенная рука все еще давала о себе знать. В нашей общей боли с волком чувствовалось какое-то единство. Это нас связывало. Волк пытался зализать мою рану, будто просил прощения за совершенную необдуманную глупость, с тревогой смотря мне в глаза.
- Все хорошо, мой друг. Не переживай. Значит, так было нужно - с нежностью отвечала я волку. - Я и сама часто ошибаюсь...
Положив свою голову на мои колени, волк-одиночка преданно и задумчиво смотрел в глаза своей освободительницы. В этом взгляде была некая юная влюбленность. Он видел не внешнее молодое тело. Своими печальными глазами он смотрел в глубину ее души. И почему-то эта душа показалась ему чем-то родным, давно пережитым, но утерянным... Воспоминания прошлого и пережитые чувства вновь начали согревать его холодную душу. В нем пробуждались прежние силы. В венах импульсивно заиграла кровь...
На горизонте раскатились первые лучи восходящего солнца, предваряющие рассвет и дарящие надежду...
Внезапно опомнившись от пережитого прошедшей ночи, я вспомнила о времени. Оно неизбежно мчалось по своему заданному кругу. Все. Ему пора уходить. Иначе смерть... Судорожно стучало сердце.
Но прощаться с волком-одиночкой мне не хотелось. За эту ночь из лютого врага он превратился для меня в близкого и родного друга. Но сердце с болью понимало, что он - волк и привык жить на лоне дикой суровой природы. Не стоит приручать его к женским ласковым рукам. Иначе станет домашней «собакой». Это не его легенда, не его сущность, не его мир... Мне нужно оторвать его от себя, как бы тоскливо и тяжело без него не было. Его свобода для меня дороже всего...
- Друг, вставай, тебе нужно идти - прошептала я волку.
Но волк, будто не понимая моих слов, пытался продлить блаженные минуты. Тогда мне пришлось принудить его к побегу.
- Уходи! Ты свободен! Они скоро придут за тобой. Прошу тебя, уходи отсюда! Беги!
Волк, нехотя повернул голову вглубь леса, и все-же постепенно начал вспоминать, кто он есть. Тайга манила его и влекла к себе... Еще раз, посмотрев мне с благодарностью в глаза, волк развернулся и помчался навстречу к своей свободе.
- Беги и береги себя... - повторяла я уходящему вдаль серому другу.
Видя то, как он свободно и легко движется по снежным лабиринтам, я восхищалась им... И была искренне рада его счастью. Слезы умиления и неудержимой тоски потекли с моих глаз. Так будет лучше, подумала я. И еще долго стояла на распутье и провожала взглядом своего серого друга.
Наступила смена эпизода.
С восходом солнца пришли охотники, и я со стороны наблюдала их реакцию на неудачную облаву.
- Эх..., ушел волчара! Ну, и здоровый же был! - обратился один к другому, показывая следы на снежной постели.
- Наверное, отгрыз себе ногу, негодяй! Ну, ничего, этот калека далеко не убежит. Все равно найдем!
- Ищите, ищите - тихонько посмеивалась я над охотниками. – Теперь вам его не догнать! Мое сердце переливалось неописуемой радостью.
...С рассветом пришла и долгожданная весна. Тайга нехотя начала просыпаться и прощаться со своим пуховым одеялом. Ручьями потекли слезы уходящей в забытье злодейки-зимы. Природа начала оживать и играть весенними красками. На фоне сменившегося сезона мое платье ничуть не отличалось от чудесного пейзажа, будто дополняя его красоту. Это было пробуждение природы и начало новой жизни...
На этом мой сон подошел к концу. Наступило утро и начало нового дня. Я ненароком вспомнила о виденном во сне волке и тихо улыбнулась.
Размышляя о сновидении, думала о важности помощи людям. Но для этого необходимо одеть на себя их «шкуру» и пережить терзающую сердце боль. А это чего-то стоит... Хотелось бы верить, что в каждой душе однажды наступит пробуждение. И обремененные грехом люди освободятся от дьявольских сковывающих их души оков.