Как-то раз, изменив Мосгорстрою,
Штукатуры сбежали за МКАД,
Чтоб бороться с восточной ордою
Из-за киевских баррикад.
Я знаком с этой голью казацкой:
По холодным ночам на Днепре
Мы сидим в атмосфере кабацкой
Как озябшие псы в конуре.
Мы сидим и, не чокаясь, спорим,
Штукатуры и русский поэт,
Как нехудо живётся за морем
И как здорово там, где нас нет.
А когда оседает над утром
Алкогольный туман в голове,
Я читаю стихи протоукрам
О России и о Москве.
Хлопцы плачут и заливают
Рюмкой водки свои чубы,
И куда им деваться – не знают
От хохлацкой своей судьбы.
И в внезапном порыве веры
С ними снова мы братья навек –
Без Петлюры и без Бандеры,
И без разных иных имярек!
Но я помню, и знаю тоже,
Что потом, выйдя из кабака,
Хлопцы лупят друг друга по роже
До последнего синяка.
И, с разбитой губой и бровью,
И ослепнув на левый глаз,
Те идут похмеляться кровью
Добровольцами на Донбасс.
Но, очнувшись едва не в морге
От душевно-телесных ран,
Устремляются в новом восторге
Добровольцами на Майдан.
Там они угрожающе скачут
И зовут москалей на ножи,
И в Европу хотят наудачу,
Чтобы жить, наконец, не по лжи.
И уже не Россия – а «Раша»,
И опять мы не братья – враги…
И дурманит кровавая каша
Их промытые напрочь мозги.
А под ночь, как ни в чём не бывало,
Хлопцы чуют, что дело – табак,
Нарезают протухшее сало
И идут в близлежащий кабак.
Наливают они поллитрово
Всей синюшной и пёстрой братве,
Чтоб забыться – и плакать снова
О России и о Москве.