Роза ветров
От осени к зиме по бездорожью жизни
бреду я, завораживая прихоть
своей мелодией — такой неповторимой,
как завыванье ветра в чьих-то трубах
печных, или... шаг бабы с коромыслом,
спешащей по воду в предутреннем тумане.
Прислушиваюсь к сердцу: что подскажет
оно мне? Если будет биться чаще —
тогда всех звонче станет перекличка,
затеянная в небе, грай задорный
щеглят, кузнечиков, звенящих слов и звуков,
срывающихся на фальцет лесного эха.
О, что за странность, приключившаяся в мире,
что за нюанс, так трудно уловимый
моим сознанием, блуждающим в потёмках,
здесь проявляются?!.. Возможно, рой пчелиный
разворошил во мне таившуюся нежность,
как старый улей — вот она и ранит...
Стропила крыши задевает птица Счастья,
не улетевшая на юг с пролётной стаей.
Примета времени.
Я чувствую, что вновь ко мне вернулась юность,
и колобродит, и толкает на безумства
меня — разлучницу, мерзавку, дрянь и злючку
ревнивую, но не способную предать!
Сама действительность — царица доказательств
в пору весны.
(Хотя откуда взяться ей, нежданной,
в мороз и холода и ветреную вьюгу,
что за моим беснуются окном?)
Но согласитесь, что любовь имеет место
быть здесь сейчас, а жизнь даёт ей повод
не усомниться в том.
Подумаешь: вот случай.
Ан, нет: то пробужденье — не притворство,
и я не фифочка из модного солона,
срывающая с жиголо покров!
Я “мастерица виноватых, знайте, взоров”, —
как выразился где-то Мандельштам.