На смерть философа
Он в вечность вступил как вечности равный –
Нездешний, кремнисто-неистовый, главный…
О нём говорили: он горд и речист;
А бесы шептали: «Святой атеист!»
За Данте вослед он прошёл сквозь кошмары,
И грозны его философские чары.
Раскатом сомненья, неверием веры
Он вызвал из мрака минувшие эры,
Он задал масштаб неостывших исканий –
И дьяволы взвыли от лютых страданий,
И грянули звуки небесных созвучий,
И злоба сменилась молитвой певучей.
Он твёрдую веру хранил в человека
И, молнией дикой от века до века
Над нами во мгле прочертив высоту,
Посеял надежду на мощном лету.
Голодным умом он проник за пределы,
Отринув, отвергнув земные уделы:
Он в вечность вступил, повелитель сомнений…
И ныне пророки небесных селений –
Платон, Аристотель и Гаудапада –
Внимают ему, как игре водопада.
Et eius alacritas regit, sed morte
Non finitur talis alacritas forte.
Он призван от нас неземным повеленьем –
И рай околдован его исступленьем.
И в дольнем, и в горнем, и в райском саду,
И в недрах земли, в городах и в аду
Не смолкнет его исступлённый глагол!
Он розою ляжет на вечный престол.
Я знаю: не стихнет святое камланье!
И вечно пребудет его волхвованье!