Так хочется прижать кого-то к телу
И просто полежать так без движенья.
И бросить пить, и стать приличным чЕлом,
Послать всех нах, сменивши окруженье…
Начать работать, к премии стремиться.
Бабло поднявши, погасить кредиты…
И все же я способен лишь напиться
И прошептать судьбе своей: «Иди ты…»
Кого винить? Себя наверно только,
Ведь человек лишь сам - судьбы вершитель.
И говорить об этом можно долго,
Но я своей судьбе - злодей-вредитель.
Чего хочу я - знают только Боги,
Кого хочу я - вовсе непонятно…
И я иду, куда выносят ноги,
И с кем-то сплю, что не всегда приятно.
И юность уж прошла - приходит зрелость.
Чего достиг? Величина ничтожна.
И о другом совсем мне раньше пелось,
И я не знал, что все так в жизни сложно…
А может это просто жажда мяса,
Сочащегося свежей алой кровью?
Да, вкус его до одури прекрасен,
Но не имеет общего с любовью…
Запутавшись вконец в системе Мира,
Я откупОрил новую бутылку.
Жизнь заиграла гранями сапфира,
Топор приставив к моему затылку.
Быть может завтра с болью головною
Проснусь, и станет этот Мир понятен.
Депрессия моя, подобно гною,
Вмиг вытечет, но не оставит пятен!
И встану я красив и безупречен
И возоплю: «О, Жизнь, как ты прекрасна!»
И в памяти людей останусь вечен.
О, смертные, все в мире не напрасно!
И все ж насколько лучше жизнь Поэта,
Чем смерть, пусть даже славная - не важно.
Напившись всласть я точно понял это.
Налил еще и намахнул отважно.
Не зная боли, не постигнешь радость.
Лишь брошен будучи, оценишь встречу.
И женщины, прознав поэта слабость,
Его схватить пытались за беспечность…
Но нет, я не таков, как Вам хотелось!
И пусть я пьян бываю регулярно,
Не заманить меня одним лишь телом,
Пусть даже выглядит оно шикарно…
Чем дальше в лес, тем глубже убежденье,
Что душ родство первично в этом Мире.
Но жизни так стремительно теченье,
Что думаешь об этом лишь в сортире…
И лишь Коньяк, товарищ мой безмолвный,
Все понял и пролился в мою глотку.
И вмиг внутри настал порядок полный -
Коньяк свою судьбу там встретил - Водку!