отрывок из повести "Прыжок в Зазеркалье"
Эльвира была эффектна в вечернем туалете. Она одела узкую черную юбку и малиновую шелковую блузку с глубоким вырезом на груди, плотно облегающие ее и выгодно подчеркивающие полный бюст и стройную фигуру На груди у нее в той заветной ложбинке, что так привлекает взгляды мужчин покоился золотой медальон. В ушах поблескивали, как капли крови, серьги с вкрапленными в них камнями.
– Ребята, танцы! – Эльвира хлопнула в ладоши. – Хватит пить водку! Приглашают дамы.
Зазвучала стереомузыка. Как добрая фая, словно сошедшая с полотен эпох Возрождения, она направилась с чарующей улыбкой к Денису. Под сладкоголосые импортные стенания они танцевали медленное танго.Закинув две точеные руки на шею партнера, Эльвира прижималась к своему пасынку с чувственной грацией. Чуть больше дозволенного. Денис отстранялся, по-юношески краснея. Чтобы скрыть свою неловкость, он спрашивал:
– А что за камни такие красивые в серьгах?
– А что, нравится?
– Да.
– Рубины.
– Не может быть. Ведь они стоят больших денег. Или это подделка?
-Запомни, дорогой. Все, что в этой квартире и на мне, – все настоящее, фальшивого нет и быть не может. ...Да будет тебе известно, рубин несет в себе символ пылкой и страстной любви. И если кого люблю – только по-настоящему. Берегись если что.. Вскружу голову, – Эльвира говорила на ухо Денису, обдавая его тонким запахом французских духов. И ему было непонятно, шутит она или, говорит серьезно.
Денис опять незаметно отстранился от нее. Держал в танце дистанцию. Это же ее подзадоривало Ситуация вновь у него выходила из-под контроля. Александр Данилович, охмелевший, как все остальные, наблюдал за своей женой. Со стороны откровенно любовался ею. Добродушно говорил Женьке:
– Я ее, шельму, вижу насквозь. Хитрая, как лиса. Мой сын, как петушок, свой клюв в сторону воротит. А она ему свои чары на гребень навешивает, навешивает... Это чтоб гражданский мир был между
ними. Я понял сразу. Если житейские академии к нам, мужикам, с годами приходят, то бабы мигом эту науку схватывают... Денис у меня характерный. Вот почему я полностью полагаюсь на интуицию жены. Она знает, что делает.
Женька в знак согласия кивал головой, а сам с восхищением думал про себя: «Ох, и отхватил же Денис себе мачеху. Закачаешься».
Музыка прервалась.
– Все к столу! – последовала команда хозяйки дома.
Когда все расселись по своим местам, Эльвира, как опытный режиссер, по известному только ей сценарию повела с гостями разговор о предстоящем их житье-бытье:
- Ребята, чем это вы намерены заниматься после службы?
– А если серьезно, – ответил за двоих Женька, – то пойдем работать. Скорее всего, на буровой, как и работали до армии.
– Правильно, – отозвался Александр Данилович. – Сейчас у меня бригада укомплектована. Но в другом месте для вас всегда найдем. Без проблем. Да и на заработок не будете в обиде.
– Это как сказать, – вступила в разговор Эльвира. – Честным трудом, то бишь горбом, никто никогда больших денег не заработает. Раскрасневшаяся, она была хороша собой. Держала рюмку с коньяком, вкрадчиво вела свою речь:
– Зарубите себе на носу, да так, чтоб он чесался в меру, – обращалась она к друзьям. – Мужчина должен содержать свою жену ВЫШЕ КРЫШИ. То есть, он должен уметь делать деньги. И чем больше он ими одаривает женщину, тем сильней и неотразимей становится ее красота.
Женька, как японский божок, закивал снова в знак согласия. Он пьянел. Но еще был в состоянии держать рюмку, чтоб поддержать тост.
– Так выпьем же за женскую красоту, – подал он голос.
Денис опять напрягся. Изнутри стало жечь. Вновь вспыхнули костры. Они разгорались. Эльвира продолжала:
– Но если мужчина не в состоянии обеспечить женщине соответствующий уровень жизни, какой она заслуживает, то он, вы меня извините, просто самец шимпанзе.
Теперь вовсю полыхало пламя в душе у Дениса. Он вспомнил, как с Женькой и другими десантниками из роты они были брошены в помощь пожарным, как спасал от огня затерянный в тайге поселок, тушили пожар на торфянике. Казалось ему, что он задыхается сейчас в дыму и гари, вслушиваясь в слова, какими закончила свой тост Эльвира.
– Так давайте поднимем бокалы за то, чтобы мы, женщины, никогда б не жили в обезьяньем питомнике. Чтобы все время с нами находились настоящие мужчины!
Сказано было при общем молчании. Уже вечерело. Легкий ветерок, залетевший в открытую форточку, чуть колыхал шторы.
– Ну, ты даешь. Прямо-таки в лоб, - – не выдержал Александр Данилович. – Разве так можно? Но все равно я у тебя настоящий
мужчина. Люблю и поддерживаю.
– Конечно настоящий. Только наполовину.
– Это почему же?
– Потому, что миллионы домой не приносишь. Но на первый раз сойдешь. Шучу, – чмокнула Эльвира в щеку мужа. – Кто еще чокнется?
– Виват, гардемарины! Вперед! – словно проснувшись, воскликнул. Женька.
– Если верить вам на слово, что наши женщины, все как одна, жаждут от своих мужчин только миллионов, то Россия сейчас действительно обезьяний питомник, – вступил разговор Денис. – Тут что-то не так... – Внятно, раздельно, проговаривая с вызовом каждое слово, он взглянул
в глаза мачехе, словно прыгнул в голубой омут: – Я тоже пью за настоящих мужчин. Но только за таких, как это я сам понимаю.
Эльвира смерила своего пасынка с ног до головы долгим пронзительным взглядом. С холодным бешенством, искусно скрытым ответной улыбкой, она почувствовала, что встретила себе достойного противника.