Запоет и встанет на ноги высь,
Что зародышем лежала в душе.
Я исторгну залежалую слизь
И к единственной отправлюсь меже,
Что в степи на перекрестке дорог,
Грудь подставив всем волнам и ветрам,
И воскресший окровавленный слог
Я калекам-изуверам раздам.
Будет псиной выть голодная Русь,
Будет нищую протягивать длань.
Я судить ее за грязь не берусь,
За сварливую и пьяную брань.
Протяну ей в ледяную постель
Крест нательный под рубаху из льна.
Простолюдинкой отправлю в купель,
И всплакнет под образами луна.
А на стойле, предвещая рассвет,
Будут ржать три племенных жеребца,
Чтобы вывести Россию на свет,
От бесовского избавить венца.
Ах убогая, на стон да на срыв
Наступи своей кровавой пятой.
Раздави закостеневший нарыв,
Да впусти меня к себе на постой.
Русской тройкой понесут жеребцы,
И уткнутся мордой в вымя из звезд.
Заскулят лениво «Гончие Псы»,
На безлюдный деревенский погост.
И соборных колоколен мажор
Спеленает мою Русь в облаках,
Вознесет ее в небесность озер
Да не в рубище, а в нежных шелках.
Перекрестит, зацелует до слез,
Искупает в молоке и в вине.
И у девственных российских берез
Груди соком изойдут по весне.
20.08.04 г.