«О, человек, слепой жилец времен!
Ты рабством или властью развращён,
Кто знал тебя, гнушается тобой,
Презренный прах с презренною судьбой!»
Джордж Гордон Байрон. «Надпись на могиле...»
Ньюстедское аббатство, 30.10.1808
Далеко на север глядя,
Люди чувствуют зиму.
Та спешит, с природой ладя,
Метит красками листву.
Потянулись в путь воздушный,
К югу сытному, к теплу
Стаи птиц гурьбою дружной.
Через синь морей в лету.
Сколько лет, а люди помнят,
Как под вечер, при заре
Стая лебедей на отдых
Опустилась на реке...
Сколько гордости в их стати!
Столько нежной красоты! -
Птицы рядом плыли кстати
Вдоль сверкающей волны.
И, любуясь, люди стали
Их покой оберегать:
Шум вокруг них устраняли,
Злых и глупых с речки гнать.
Один лебедь был особен.
Он держался в стороне.
Бил крылом, был силы полон,
Грациозен на волне.
Приподнимет крылья в взлете
И уж в воздухе парит.
Круг пройдёт и на примете
Вновь уж волны бороздит.
В новом дне у птиц волнение
Люди стали замечать-
Жажду вверх других стремление:
Нет им времени, чтоб ждать...
И тогда он к ним вернулся,
Вновь забился сгоряча.
Полон грусти, в путь просился
В крике громком, голося.
И осталась стая на ночь
Ждать пропавшего в пути.
Люди слышат утром радость -
Много в стае суеты.
Все увидели, поняли
Отчего он тосковал.
И добрее взглядом стали:
Тот с подругой проплывал.
Остальные - при параде,
Будто честь им отдавали,
Гоготали дружбы ради
И торжественно кивали.
А она? Так величаво
Шею гнула и плыла
Рядом с ним, и так сначала
Круг за кругом - песнь была...
Вдруг пронёсся выстрел... Пли-и-и!
Все, вмиг, ахнули, кричат...
И, рванувшись, побежали,
Словно лебеди летят.
Приподнялась стая с криком,
Бьёт крылом о воздух в свист.
И гортанный крик уж с воплем
Застонал навзрыд окрест.
Это дева прокричала...
Вдруг открывшуюся явь
С болью сердца распознала,
Смысл безумия поняв.
И здесь люди увидали:
Наверху речной волны
Бился лебедь с этой стаи,
Красил воду в цвет зари.
Вот он вскрикнул - и осёкся...
Стаю, видно, не догнать.
Из последних сил напрягся...
Как не хочет умирать!
В отрешённом треволнении
Смотрят люди на него.
Этот миг для них - мучение,
Назидание его.
Вдруг увидели: от стаи
Отделился белый ком.
Вниз летя, кричит в стенании,
Бьётся рядом с мертвецом.
То поднимется немного,
То опять к нему летит.
И зовёт он долго-долго,
Бьёт крылом: подняться хочет...
Будто в крике этом, в плаче -
Человеческая честь.
И не может быть иначе,
Коли верность в птице есть.
Трое суток смысл стенания,
Трое суток в путь он звал
Человеческим рыданием,
Криком сердца призывал.
На четвертый день, где нелюдь
В своей хате почивал,
Вспыхнув, возгорелся пламень:
Тот сгорал, а люд молчал!
* * *
Сколько лет, а люди помнят...
Потому, что есть в году
День и час, и он напомнит,
Закричит всем наяву.
Пролетит над деревенькой
Стая гордых лебедей.
Снизу виден лёт их мерный.
Крик проносится над ней.
И летят, летят шумливо...
Вдруг заплачет в высоте
Человечески, призывно
Пронесётся крик в мольбе.
И тогда летит стрелою
Вниз от стаи всей,
Верный лебедь над рекою,
Опускается над ней.
Как догонит стаю быстро,
Как найдёт он прежний путь,
А в деревню с речкой чистой
Прилетит, чтоб помянуть.
Застонает, зарыдает...
И наступит скорбный миг.
Людям верность навевает
Лебединый этот крик.
Есть законы гордой стаи,
Есть и смысл сей строки:
Лебединые печали
Ты подруге расскажи.
г. Керки, 1962 г.
Примечание. Это событие произошло на Кубани, в селе Малёванное Кореновского района, в середине 50-х годов.
Каждый год отлетающие стаи лебедей встречала и провожала вначале девочка, а затем и девушка, на глазах у которой был убит один из лебедей, а затем... сгорел и его убийца.
Так благочестивая,ставшая блаженной, взяла она на себя вину вандала-недочеловека.