«О много, много рок отъял!»
А.С.Пушкин. «Евгений Онегин»
Уж новый век - без строгих правил! -
Стал верности и чести вопреки.
Известный Герострат свой век забавил
Сожженьем храма... Эки греки!
И тем себя навек «прославил»!
В наш век уж славят негодяев
В стократ подлее. Но увы!
И тем гордятся средь хозяев,
Что нет за их спиной страны,
Как нет далекой,древней Трои,
Пальмиры нет в сирийском зное,
Древнейших русских городов,
Нет их строительных основ
Как прошлых стен гипербореев.
Страны, в которой жили люди
В достатке, в мире, много лет.
Страны, где искренне любили
И зажигали в душах свет,
Но тем себя не защитили...
Ведь исподволь и будто бы нечаянно
Росли всё в большей мере подлецы,
Во власть идя. И вот уже негаданно
Сквозь «щели», «дыры» в строй вошли.
И тем «прославились» они.
Но много знаем в мире этом
Мы добрых, праведных имён.
И мой рассказ пойдёт о том,
Не как «верхи» ломали базис,
А как «низы» крепили дом.
И всяк помыслит о своём.
Итак, запомним этот тезис.
Как вопреки правленью сильных
Мира того был идеал
В людских сердцах, и слов обильных
Ещё тогда не принимал
На веру он: был чист генезис.
Рассказ простой. Как у сирени
Есть цвет лиловый, запах томн,
Как чуден звук простой свирели
И крик младенца над купелью,
Он женщине во благо посвящён.
И будет ей святою сенью!
Запомнив знак, поняв примету,
Быть может, различите тех,
Которые всё превращают в плач и смех:
И в пятки не годятся Герострату!
Им - Бог судья! Но на заметку
Взяв этот мой печальный стих,
Мой друг, подумай о живых...
«На фоне гибели простых
Людей за хлеб, за правду-матку...
Уж вдосталь сыты мы ученьем, -
Иной ворчит нравоученьем: -
Заполнены все тюрьмы, лагеря...»
Но капля бьёт в бетон не зря!
Теперь начнём всё по порядку.
1995 г., г. Ровно
І
Эх, славна девица Мария!
Женихи валят толпой.
И не скажешь, что красива,
Но приятная собой.
По заснеженным тропинкам
Шёл он к ней издалека.
Мог ли ведать смысл улыбкам,
Вскинув бровь из-за плеча?
Хуторяне говорили:
«Скоро свадьбе-то бывать!»
И родители решили
Дочку замуж выдавать.
И как ведали казаки,
Свадьба грохнула окрест:
Вдарил бубен, пели хаты.
Нет с тех пор таких невест!
Многим хлопцам отказала,
А избранника нашла
Не такого уж красавца -
Из района скрипача.
А скрипач тот был особенн.
В нём сам бог порой бывал,
Когда струн касался палец
И смычок в руке дрожал.
Но не долго вместе были.
Муж уехал в дальний край.
Там, где музыке учили,
Где творцу был сущий рай.
Вот однажды тихим утром -
День воскресным тот бывал -
Шла Мария, звуки ветром
Издали Борей прислал.
Нате радость! Верить ль можно?
Слышит радио она:
Объявили что-то сложно...
Говорит сама Москва!
Шаг замедлив, застывает...
Слышит всплески, голоса.
Диктор снова объявляет.
Не ослышалась ль она?
Сердце вздрогнуло, ликует,
Катит радостно слезу.
А душа о нём тоскует,
Торит думную стезю.
Слышит имя - голос ровен -
И фамилия его!
Незнакомый ей Бетховен...
И аллегро,.. и кон брио.
Быстро звуки задрожали,
Заметались, заплясали...
В чудном шёпоте они
Сердцем полно овладели.
И счастливая Мария
Всем соседям вперебой
О любимом говорила.
Те кивали головой.
ІІ
Он вернулся так внезапно,
Как в письме предрешено.
Так обоим им понятно:
«Вот бы вместе лет нам за сто!
Мы не будем расставаться -
Это твёрдо решено!»
Чтобы чувствам не стесняться,
Она дочку родила.
«Хочешь сына?» - «Может статься!»
Ах, Мария! Как умна!
И не хочет догадаться
В тон шутливый, что мила.
Дочка стала, как березка.
Сыном вскоре понесла.
«Хочешь дочку?» - «Сын мне сказка!» -
Молвил он ей, в тон шутя.
Но случилась вдруг беда...
В том беда, в чём женщин горе,
В чём бессильная была:
В громовом смертельном годе -
В сорок первом - в землю врос
В обреченном страшном стоне.
И никто не знал, где росс
Умер за свою державу,
За Отчизну, за страну,
За любимую свою!
ІІІ
По-сиротски на стене
Скрипка старая висела...
Много б людям рассказала,
Но хранилась ведь в чехле.
Только в славный День Победы
Расчехлит её Мария,
Знак креста над ней свершив.
Сжав ладони на груди,
На ту скрипку зрит, робея,
Про икону позабыв.
А с Победой кое-кто
Возвращается до дому:
Сколько радости и смеха
Слышать ей через окно?!
И опять выходит к долу,
Руки тянет к окоёму.
Не смеяться лишь одной
Ждущей, трепетной Марии.
- Эх, вдова! Не плачь весной
О своей печальной доле!.. -
Слышит голос пред собой.
Но она в тоскливой вере
Часто ходит за село
В жаркий день и в час метели:
«Ждать я буду всё равно! -
Так твердит она соседям. -
Пусть погиб давным-давно.»
Уж ведётся счёт годам...
Сколько в них тоски и горя,
Ведомо лишь только вдовам
Да несчастным матерям.
А лицо старят морщины...
Белый цвет уж волосам,
Хотя вслед грустят мужчины!
Но всё такая же Мария:
Что-то знает, верит снам,
Говорит, конца не зная,
Детям сказки, правду - нам.
А те росли с опереженьем
Дней грядущих; но горька
Участь их в том доме вдовьем.
И привыкшие все к бедам,
К мукам взрослых, к обреченьям
Сиротливо жизнь вели,
Долю тяжкую несли.
Каждый раз с благоговеньем
Кто-то маме помогал,
Видя радость глаз с волненьем.
Но предел есть и годам...
Дети взрослыми уж стали.
Нету места тем слезам.
Не обнять ли мать родную,
Когда чувствам веришь сам,
Веришь людям, небесам!
ІV
Иной раз мы б не сумели
Жизнь свою предвосхитить
И спокойно время ждали...
Но, как в жизни может быть,
Вдруг случайности приспели.
Так однажды сын к Марии
Как-то робко подступил,
Показав статью в газете.
Между прочим заявил,
Что отца он в этом свете,
Видит бог, но выявил!..
Мать в испуге отступила:
«Разве мало здесь таких?» -
И статью ему вернула.
Но сын был не из простых.
В пионерах он, бывало,
Много делал для людей:
И погибшим имя было,
Их могилы средь степей -
Чтил безвестного героя!
Коль догадка есть и время -
Он в пути: не может боле!
Денег нет, есть сердца бремя...
Вот и дом в резном уборе,
Много света, режет глаз.
Слышны музыка и пенье.
Вдруг смычок рванулся в пляс.
Сколько шума и движенья!
Не охватит сразу взгляд
Под напором чувств, волненья...
Он пред дверью уж стоит,
Чтобы внутрь войти, звонит.
- Вы к кому? - спросили строго.
-Я - к Никитину, - ответил.
Средь гостей его приметил...
Сняв рюкзак, подал неспешно
Он тому, кто был поодаль:
-Эта скрипка - дар творенья
Итальянского резца,
Много лет уж без движенья.
Вы сыграйте... для себя!
...надцать лет со дня премьеры -
Точно возраст мой таков.
Вы оставить её смели
Средь кубанских хуторов.
...надцать лет назад тому
У меня был день рожденья, -
Грустно он сказал ему.
«Как похож на удивленье!» -
И сквозь слезы продолжал:
-Коль игра по нраву будет,
Я оставлю Вам её.
Мать любила скрипку трогать,
Слушать, как звучит струна.
Если можете,.. Бетховен
Мне понятен, как никто.
В темпе, помните,.. аллегро
Или медленно... адажио,
Лишь звучание одно...
Только тот на скрипку глянул,
Вмиг, как осень, пожелтел,
Но покорно скрипку принял,
И при этом возразил:
-Мы дружили с отцом вашим.
В одном классе «соль» прошли.
Внешне мы, меж прочим, схожи
И фамилии одни...
Только я на Ленинградском...
Ты, дружок, сюда пройди,
Раздевайся, будь как дома,
Да при свете разгляди.
Он под Сталинградом был...
Уцелел я в пекле адском,
Он, как знаю, там почил...
Инструмент прижав, вдруг вдарил
Вновь скрипач своим смычком.
И полился звук, как ране,
С голосистых, сочных струн.
Слушали игру достойно,
Очарованы все гости.
И звучанье дивных трелей
Их в неведом мир несло...
Но никто из них не видел
Как тихонько вмиг исчез
Незнакомый им пришелец.
Он ушёл, оставив лица
Удивлением полны.
Чем так можно поразиться,
В чём изменчивые мы?
Скрипачу жена сказала,
Краску сбросивши с лица:
- Как похож он на отца! -
И с волненьем продолжала:
- Как он памятен с рожденья! -
Обращаясь к мужу, вторит:
- Помнишь тот, Володин день?
Как доволен сыном был он,
Как он был в неё влюблен!
Что же ты стоишь недвижим?!
Виктор! Ну скорей, скорей за ним!
Гости ахнули и встали...
V
Сын вернулся.
Мать благую
Он к груди своей прижал.
И сказав ей, отвернулся,
Слезы с щёк своих смахнул.
-Ты прости меня, родная!
Что я сердцем так понял
И сомненья тем посеял.
Наш отец наверно там...
И он вскинул взоры в недаль,
Где пурпурная заря,
В многослойном чудном небе
Бродит вечная луна.
Мать его чуть отстранила,
И, глядя ему в глаза,
Тихо, с чувством говорила:
- Видишь, там за горизонтом
Разразилась уж гроза.
Завтра утром дождик с ветром
Нас оставят. Бирюза
Засверкает ярко в каплях.
Успокоится душа,
Как Зефир в зеленых рощах.
А в народе, как в природе:
Где-то, что-то прогремит -
Видишь, «Некто» на пороге,
И «Оно» уже твердит.
Ваш отец был плоть от плоти
Патриотом сей страны
И погиб в составе роты
Близ Мамаевой стены -
Ныне там идут работы.
Верю, что вернут природе
Легендарный город тот,
Имя, славное в народе.
Разум, верь, своё возьмет!
«Некто» выдворят с рассвета,
Волю выполнят небес:
«Мани, фекел, фарес!» - Это
Знали Бог и твой отец!
* * *
А она ещё доселе
Ходит часто за село.
В жаркий день и в час метели
Ждёт неведомо кого.
Бессребреница-вдова
Ждёт вестей в плену судьбины,
Может быть её мольба
Вдруг услышится Вселенной,
Да постигнет Мир Земля.
А покуда «Некто» в нечто
Гонит люд по жизни бренной.
Ты, читатель мой, за что
Принял этот сказ? Наверное
Думаешь в который раз:
Где ж сюжета линия?
Там «верхи», а здесь небес
Мелодрама милая:
«Думай, автор, глаз да глаз
Не своди со строк. Да что там!
Нас равнять с иным скотом:
Им страной рулить, а нам -
Сеять поле, убирать,
Если что родится...
И негоже кверху драть
Голову. Бог весть приснится
Кто, или может хуже стать...
Не гневи «верхи», под стать
Нам с тобой рядиться
В их одежды: ой-ой-ой...»
Только я махну рукой
И начну креститься:
- Боже праведный! Учи
Верить, думать, понимать
И любить, как женщина,
Та, которую в пример
Взял в сюжет. Обманщина
Прёт с эфира много лет:
Всё не так, и всё во вред
Тем вождям, которых нет.
Им теперь и не до нас.
Тот народ, что был при них,
Нёс победы всем, а вашим
Детям - мир. Он их постиг!
Твой черёд уж понимать
От земли до башен.
Тот народ Отчизну спас,
Как бы ни был грешен
В твоей смутной голове
Вождь народов всех, всуе
Поминать их: тесен
Будет мир в твоей судьбе.
Сентябрь, 1964 г., г. Фрунзе