В загончике между хоккейной коробкой,
где школа собачьего молодняка,
и чистой, как стеклышко, гладкою тропкой,
что вьется в траве, как струя молока,
под сводами крон тополей колоннада,
музейные жесты застывших ветвей,
просеянный свет, полумрак и прохлада
зовут босиком походить по траве,
как будто по коврику в комнате снятой,
куда вслед за вами внесли чемодан,
где стол у окна затемненного матов,
где вечный «Обломов» прилег на диван,
где век бы прожить, в гуще птичьего пенья
скрываясь от солнца, дождя и тревог,
на римский манер над квадратным бассейном
отверстием круглым снабдив потолок.