А в городе умели зимовать.
Готовили и катанки и санки.
До лета прекращали перебранки.
Топили печи. И смеркалось в пять.
Лопатою сгребали снег с крыльца,
дорогу пробивали до калитки.
Под Новый Год писали всем открытки
и сами получали без конца.
А вечером, когда ложилась тьма
на снежные волнистые барханы,
светились черно-белые экраны
и раскрывались пухлые тома.
Еще в лото играли, в дурачка,
любили чай в сопровожденье пышек,
и в тишине под щелканье дровишек
любили слушать пение сверчка.
А как болели! Изгоняя жар
сухой малиной и гречишным медом.
Качались: дом напротив – пароходом,
И солнце в небе – как воздушный шар.
И вдруг случайно замечали мы,
что там, где тени на снегу чернели,
теперь, как будто ворох канители,
шуршат ручьи, а, значит, нет зимы,
что две сороки дружно гомонят
и ссорятся на ветке из-за ветки,
что от души ругаются соседки
и дворник, щурясь, курит самосад.