Находчивый, веселый, заводной,
Красавец, ловелас, стиляга…
Твой образ, обаятельный, простой
За короля держал любой бродяга.
Начальству явно не комфортно было
От неуемной живости твоей.
Оно помучилось с тобой, потом решило,
Что им поможет искуситель – змей…
О первом повышении твоем
Мы с грустным умиленьем вспоминаем,
С кривой усмешкой ты сказал о нём
И нами принят был и понимаем.
Потом, помалу, рассосалось братство,
Сместились в подчиненные друзья,
Теперь мы «кадры», мы твое «богатство»,
Мы стали «МЫ», а ты сплошное «Я».
С годами «Я» вросло в приоритеты
Престиж и имидж смяли крик души,
Меняя принципы на кресла в кабинетах,
Ты стал крутым, надменным и «большим».
Теперь сидишь, велик и одинок,
У кресла крутятся враги и подхалимы,
У аргументов пошлости душок,
Друзья забыты, принципы гонимы.
Ах сладко всё же самым-самым быть,
Хотя страда твоя трудна и горяча,
И близкие начнут в тебе любить
То, что даешь им с барского плеча.
Но не поет душа под медный звон,
Ты в рабстве у потребности быть «НАД»,
Ты жаждой власти скомкан, побежден,
А искуситель мягко тянет в ад…
Встряхнись, мой друг, в один из душных дней.
Сбрось липкий плен порочного недуга,
Услышь несмелый зов души своей,
Прими поникший взгляд былого друга…
Прочти и брось подальше от себя,
Все на себя не мерь, не обязательно,
Журю профилактически, любя…
И здесь описан образ собирательный.