I. Лучшая автореклама
«Девяносто девятая»
Во дворе неприкаянно
Жарилась под приглядкою
Балагура-хозяина.
Вызвало удивление,
С хитрым прищуром смешанное,
В нем твое появление:
«Моя докторша прежняя!
Здравствуй, радость-красавица!
Ну, тебя не узнаешь ведь!
Что, машина понравилась?
Прокатиться желаешь ли?
Нет? Ах, экая жалость-то...
Что ж, в другой раз какой-нибудь.
Снимок сделать? Пожалуйста!
Я и дверцу открою вам.
Так – стекло опускается.
Да за руль-то садитесь вы.
Хорошо получается!
Чудо что за водители!»
Это верно заметил он,
Не для лести иль шалости.
Согласятся свидетели,
Что не часто случалось им
Видеть образ, годившийся
На рекламные цели:
У машины престижнейшей –
Столько фотомоделей!
Ослепляя улыбками,
Замерли у машины вы,
Дружно станами гибкими
Грациозно откинувшись.
Пляшут блики и лучики
Солнца летнего, жгучего,
Тезис высветив: «Лучшие
Стоят самого лучшего!»
Ведь машина не роскошь, а
Средств передвижения.
А прелестницы броские –
Жизни всей украшение.
И водителю каждому,
Без сомнения, хочется
Увидать хоть однажды бы
Это диво воочию:
У машины сверкающей
Появленье чудесное
Спутницы, ожидающей
Яркого путешествия.
2 июля 1995
II. Втроем на трех скамейках
Ослепительным днем июня,
Три подруги вы, три шалуньи,
В освещении солнца ярком,
Что горит в небесах над парком,
Где к сухому песку аллеи
Ветви клонятся, зеленея,
А шмели средь цветков душистых
Так роскошны и бархатисты,
И, как вычурное черченье,
Заплелись, расстелились тени,
Снизойдя на ковер газонный,
Золотистым лучом пронзенный, –
Невзначай в уголке аллейки
Вы приметили три скамейки,
В ряд составленные совместно.
Для чего так? Нам неизвестно.
Вмиг, веселой прельстясь игрою,
На скамейки вы сели трое:
Слева – Таня, справа – Марина,
Инна выбрала середину.
Каждая на своей, отдельной.
А зачем? Просто так, бесцельно!
Полновластных хозяек трое
Над своей одной стороною.
Позади вас, в горячем свете,
Бродят пары, мелькают дети,
Мчатся велосипеды тряско,
Малыша провозят в коляске,
И, замедлив шаг, ротозеи
Оборачиваются, глазея,
Щурясь против лучей отвесных...
На скамейках хватает места.
Блеск исходит от перекладин,
Тени сжались меж длинных впадин
И лежат у вас под ногами
Параллельными полосами.
Время бег секунд не торопит.
Светит солнце. Клубятся хлопья
Облаков в голубых высотах.
Зелень парка полна дремотой.
Только лишь ветерок порою
Налегке шелохнет листвою,
Чтоб глазам еще живописней
Виделась мозаика листьев,
И сиял бы их глянец чистый
Средь глубоких крапин тенистых;
Чтобы стало вам веселее,
Чтобы свет заливал аллею
И потоком лучей с разгона
Ярко вызолотил газоны;
Чтоб до самой коры узорной
Он протек теплом животворным;
Чтобы солнце, вселенский зритель,
Полыхающее в зените,
Всем на свете даруя силы,
Вас бы радостью наделило,
Вас, представших в красе победной, –
Трех богинь новейшей легенды!
3 июля 1995
III. Глоток лимонада
Жара немилосердна!
Растения-бедняги
И те листвой, наверно,
Шуршат: «О, каплю влаги!»
Вся зелень их без сока
От яростного света
И, съежившись, засохла
Тень изнемогших веток.
Так что найти укрытье
В тени – надежды мало.
Не даст июль защиты
От знойного накала.
О, жажды утоленье,
Мгновение прохлады! –
И губ приникновенье
К бутылке лимонада,
Чья жидкость красновата,
Уже чуть-чуть нагрета,
Но как же благодатна
Она в разгаре лета!
Пить жадными глотками,
Взахлеб, не отрываясь,
Свирепой жажды пламя
Внутри залить стараясь.
В заброшенной пустыне
Под пальмой худосочной
Кочевникам поныне
Так дарит жизнь источник.
А ведь сродни пустыне
Июльский душный город,
Где и глоток «Serino»
Столь полновесно-дорог!
Печалью взгляд туманя
И отступив полшага,
Глядит протяжно Таня
На тающую влагу,
Как будто молвить хочет:
«Оставь хотя бы малость! –
Всего-то на глоточек
На донышке осталось...»
И взгляда не отводит
От жидкости желанной,
И языком проводит
По сохнущим губам, но
Старания напрасны:
Увы, водицы сладкой
Последние запасы
Допиты без остатка.
Бутылка на газоне
Пускай лежит. Конечно,
Ее не проворонит
Какой-нибудь прилежный
Небритый собиратель
Из устаревших русских:
Глядишь, как раз и хватит
На водку без закуски.
3 июля 1995
IV. На фоне строящегося дома
Каток большой, тяжеловесный,
Насквозь пропитанный мазутом,
Со строкой рядом, неуютно
Забытый у бадьи железной.
Его чугунные колеса,
Те, что привыкли слоем тонким
Вминать асфальтный вар в щебенку,
Лучами высвечены косо.
На солнце целый день махина.
Ух, как накалено сиденье!
И рычагами управленья
Зло ощетинилась кабина.
Плывет над стройкой гул надсадный.
Подъяты кранами, в зените
Темнеют плиты перекрытий,
Но тени не дают прохладной.
Рабочих вымокшие спины.
Везде кирпич рыжеет грудой.
Растет стена – но всё покуда
Похоже больше на руины.
Особенно зиянье черных,
Еще без остекленья, окон.
Вот, говоря высоким слогом,
Плоды деяний рукотворных.
А с неба, с высоты презренья
И вечности несотворенной,
Взирает солнце отчужденно
На трудовое копошенье.
Ему-то нет другой заботы,
Как остывать тысячелетья.
Что небесам постройки эти,
Усталость, ругань, струйки пота?
Но обреченным поколеньям
Землян еще пока что надо
И жить, и возводить громады
Для скудных дней препровожденья,
Растягивать свой век по срокам
И возносить жилища крышу
К небесной пустоте всё ближе,
Всё дальше от своих истоков.
Но это – жизнь. Другой не будет.
Итак, войдем же в положенье.
Проявим мельком уваженье
К упорно трудящимся людям.
Чтоб не смотрелось слишком грустно
Далекое от завершенья
Июльской стройки напряженье, –
Внесем сюда момент искусства,
Прибавим шалости немножко.
Хотя каток и неопрятен, –
Пусть, не страшась мазутных пятен,
Татьяна встанет на подножку.
И, чтобы поддержать подругу
(Так выйдет красочней картина!),
Встав рядом с колесом, Марина
Заботливо подаст ей руку.
А дымчатых очков – не надо!
На лицах ваших блики света
Пусть станут символом, что это
Открыта будущность для взгляда.
Там чистое тепло до края
Объятия земле раскрыло;
Там зреет жизнь, с веселой силой
Цветенья роскошь набирая;
Там ясные восходят зори;
Там счастье любящим дается;
Там свет, который отзовется
Сиянием в глубоком взоре.
А грандиозный склад кирпичный,
Разваленный на стройплощадке, –
Он скоро в правильном порядке
Преобразится гармонично:
Незыблемые встанут стены,
И в окнах вспыхнет освещенье,
И прочно вступит в жизнь творенье,
Всем черновым трудам на смену.
3 июля 1995
V. В комнате
Снова за окном ненастье,
Тучи низкие нависли.
От порывов ветра частых
Шумно вздрагивают листья.
Дождь размашисто закапал
По разворошенным кронам
И широким, крупным крапом
Грянул об асфальт с разгона.
Но хоть за окном снаружи
Вихрь бушует бесшабашно,
В комнате – нагретый, душный
Воздух, след жары вчерашней.
Ты напиток налила нам,
Без него бы вовсе тяжко.
Да, не солгала реклама:
«Yuppi» утоляет жажду.
В перерыве разговора,
Чтоб дышать свободней было,
Форточки тугую створку
Ты слегка приотворила.
Вмиг в нее ворвался резкий
Ветер, словно от испуга,
Раздувая занавеску,
Связанным шурша бамбуком.
В комнату прохладой влажной
Со двора легко дохнуло,
Мокрых листьев шум протяжный,
Точно волны, захлестнуло.
И светлей как будто стало.
Шторной ткани колыханье
На телеэкран упало,
Расцветив его мерцанье.
И прикосновенье света
Мигом на себе почуя,
Сразу ожили предметы,
О владельцах повествуя.
Вот – парик. О нем забыли!
На антенный штырь воздетый,
Он укрыт от летней пыли
Целлофановым пакетом.
Вот – чета молодоженов
Ясным светом засияла,
Словно в сердце, облеченных
В рамку плавного овала.
Вот – в луче, на стол упавшем,
Россыпь фотографий видно
Под стеклом, им всем придавшим
Желтоватость колорита.
До сих пор пылятся грудой
Жертвы летнего забвенья –
Медицинские талмуды.
Подождет пока ученье!
Лето тянет прочь из жара
Городской квартиры тесной.
Вези до сих пор недаром
Не разобраны с приезда.
Впрочем, ты Андрея строго
Не жури сейчас, Марина:
Надо ж отдохнуть немного
От военной дисциплины!
Ничего, у вас в запасе
Времени на отдых вволю –
Для купания в Миассе,
Для прогулок и застолий,
Для общения с друзьями,
Для приятного безделья.
Пусть и дальше дни за днями
Потекут среди веселья,
Чтобы ваша просветленность,
Доброта, союз сердечный
И взаимная влюбленность
Окружать могла вас вечно,
Чтобы молодое счастье
Неразлучно было с вами,
Чтобы жизнь была прекрасной
И открытой, как вы сами!
4 июля 1995
VI. Ода красным туфелькам
Воспевает звонкий стих,
Став искусным в пышных одах,
Пару туфелек твоих,
Необычных, непростых –
Заграничных, новомодных.
Случай невзначай помог
Высмотреть покупку эту:
Вдруг внимание привлек
Красной туфельки носок
В упаковке из газеты.
Очень скромно, в стороне,
Кое-как заметно было.
Туфли – целые вполне.
Ты, узнав об их цене:
«Всё, они – мои!» – решила.
Впечатляет твой рассказ,
Спор об их приобретеньи:
Как, ловя обрывки фраз,
Слушала торговка – класс! –
В непритворном изумленьи.
Но, решившись не шутя,
Ты сомненья одолела –
И мгновение спустя,
Далеко не отходя,
Здесь покупку и надела.
Хоть немножко велики,
На ноге сидят отлично.
Так изящны и легки!
Ничего, что каблуки
Рост намного увеличат, –
Но тебя зато теперь
Вдалеке увидит всякий.
Новый образ свой проверь –
Взглядом свысока измерь
Лестного вниманья знаки,
Кинь сквозь темные очки
Быстрый взгляд, лукавства полный,
Вскользь движением руки
Поправляя завитки,
«Эх вы, маленькие!» – молви.
С парой туфелек таких
Можно летом без сандалий –
Все теперь у ног твоих.
Но не стоит всё же в них
Появляться на вокзале.
5 июля 1995