Снег прилетел с опозданием на семь дней, боль же пришла пораньше минут на пять, я вырываю из сердца своих людей, только бы снова вспомнить мне, как дышать. Я погружаюсь в волны своих морей, как мне не помнить тех чисел, минут и дат, если тогда билось сердце в разы сильней, если врез;лся в сознание циферблат? Я прорываюсь сквозь блеск полусладких слёз, мне говорят "помедленней, не спеши, если ответ отыщешь на свой вопрос, резко не дёргайся - будет разрыв души", мне говорят "погоди, не сходи с ума, проще не помнить того, чего в мире нет, проще не думать, иначе захватит тьма всё, что ты любишь и знаешь, сводя на нет". Я не хочу уходить, меня тянет вниз, страх мне морозит руки, ломая взгляд, нет вариантов: бумага, вода, карниз, рельсы, трамваи, клинки или даже яд - как говорил Маяковский, бессильно зло, если мечтаешь ты цели одной достичь, что, если что-то случится ["не повезло?"], только - поверим Булгакову - не кирпич? Что, если мы не успеем закончить то, что привело нас на этот [не белый?] свет? Что, если пряча душу свою в пальто, мы не заметили: "шансов-то больше нет"? Только б вернуться, и просто договорить, чтобы успеть до конца золотых путей, только бы верить, что можно ещё любить, так, что поверят навеки душе твоей.
Я лишь надеюсь, что будет ещё теплей, и на лице растворится сухая соль.
Свет прилетел с опозданием на семь дней.
В этот же день опоздала на месяц боль.