"сегодня - мамин праздник
сегодня женский день
я знаю мама любит
гвоздику и сирень"
(из песни слов не выкинешь)
зимой песней всех детей всего советского союза была песня в лесу родилась елочка. а весной - сегодня мамин праздник.
когда мой папа делал предложение моей маме он сказал - хочу предупредить тебя заранее. я никогда. никогда ничего не буду делать дома. включая подогрев пищи. у меня врожденное отвращение к любой домашней деятельности. включая подогрев пищи. в лагере за пайку я отмазывался от дежурства на кухне а за две - в туалете. если ты согласна - то соглашайся и на это. моя мама была согласна на всё. включая всё. она была влюблена в папу. бессменное дежурство на кухне и в туалете не могло сбить её с толку. они подписали брачный контракт, в котором было написано одно слово - никогда.
когда мама уехала в командировку - в первый и конечно в последний раз - мы с папой геройски остались без нее. на второй день он внимательно посмотрел в мои голодные глаза и сказал - надо что-то делать. и пошел на кухню. я замерла. я знала что никогда. никогда я не буду ничего делать дома выполнялось в нашей семье с последовательностью чисел фибоначи. то есть всегда и безукоризненно.
через десять минут он вернулся в комнату - сияющий и довольный. он поставил передо мной сковородку с черно-белым узором внутри. он сказал мне - ешь. это яичница. кушай. я это сделал для тебя.
я была среднеумной девочкой но догадалась седьмым чувством, что чернобелый узор - это смесь сгоревшей яичницы с солью. и я стала ее кушать. потому что знала - в лагере папа за пайку отказывался от дежурства на кухне. а сегодня. а сейчас. и только для меня - без всякой пайки - он пошел на кухню. и поджарил. для меня и только для меня - свою первую в жизни яичницу. папа сел напротив и смотрел на меня счастливым лицом. каждую минуту он спрашивал - вкусно? нет, правда вкусно? и я отвечала - ага. очень. я ела эту странную яичницу медленно и не запинаясь, чтобы продлить его счастливое лицо. я ела медленно но думала быстро - значит он любит меня. любит даже больше чем маму. ей он ни разу яичницу не сделал. и мое лицо становилось тоже счастливым. мы смотрели друг на друга счастливыми лицами и мне хотелось чтобы мама никогда не возвращалась из своей единственной командировки.
сегодня мамин праздник. сегодня - мамин день. я впервые рассказываю ей об этой яичнице и она смеется. но вдруг говорит сложным голосом а мне он никогда не изготавливал яичницу. никогда. никакой. даже самой черной. мое сердце падает куда-то вниз и с размаху шмякается на асфальт. как с тринадцатого этажа. я мямлю ей - мам, ты чего. он же любил тебя тоже. она молчит и отворачивается от меня. в другую сторону. наверно, в ту, где она смотрит со своего тринадцатого этажа на него. на того, который еще не умер так давно, что без него стало уже в два раза дольше чем с ним. она смотрит на него и я слышу, как она складывает в уме все числа фибоначчи, чтобы не заплакать. но все равно я вижу ее слезы. и делаю впервые то что не умела делать всю жизнь. я говорю ей - прости мам. это меня он тоже любил. и мама улыбается. ну да отвечает она с облегчением. тебя он тоже очень любил. и маленькое целехонькое сердце взлетает во мне замедленной съемкой обратно - на свой тринадцатый этаж.
я смотрю на маму и говорю - а все-таки в вашем брачном договоре не было слова никогда. там было другое одно слово - всегда. и думаю тоскливо - хоть бы ты никогда не уезжала в свою последнюю командировку. никогда.
сегодня мамин праздник....